Джудит разбудил упавший на лицо луч света. Она открыла глаза и увидела стоявшие посреди комнаты большой деревянный чан с водой и трехногий табурет с кувшинчиком жидкого верескового мыла. Джудит огляделась. В спальне никого не было; но ложбинка на матрасе рядом с ней еще хранила тепло его тела. Джудит погладила ложбинку, как если бы это был Роб. Судя по проникавшему в окно солнцу, день клонился к закату. Значит, она проспала никак не меньше семи часов — и все это время он находился с ней рядом и сжимал ее в своих объятиях! Ей вспомнилось охватившее ее удивительное чувство покоя и безопасности, которое наряду с усталостью и стало причиной того, что она так крепко уснула. Какая это редкость по нынешним временам — чувствовать себя в безопасности, когда мир вокруг полон бед и всяческих напастей. Джудит не хотелось вставать, но чувство долга возобладало. В замке находились люди, которым требовались ее уход и доброе слово. Они получили раны в схватке с разбойниками. Джудит все еще продолжала задаваться вопросом: кто они, эти разбойники, и почему напали на замок именно в это время, не дождавшись, когда арендаторы внесут плату за землю и заполнят кладовые Гленлиона продуктами? Должно быть, Саймон Маккаллум радуется, что разбойники так опростоволосились. Бедняга Саймон! Рана у него хотя и глубокая, но отнюдь не смертельная. И какого черта он ввязался в эту заварушку? Его оружие — счеты и бухгалтерские книги, а уж никак не меч. При всем том он — человек смелый, подумала Джудит. Она видела, как отважно он бился во дворе в окружении своих родственников, которые то поодиночке, то парами в течение всего лета подтягивались к Гленлиону, чтобы при необходимости выступить на его защиту. Что ж, план Саймона поселить Маккаллумов в Гленлионе принес свои плоды — его родичи дважды отражали нападения ночных грабителей. Правда, вчерашнее нападение причинило и замку и поместью огромный ущерб. Хижины рабочих и арендаторов сожжены, колосившиеся поля — вытоптаны. Джудит и сейчас видела через окно поднимавшийся к небу дымок. По счастью, никого не убили. Жертвы имелись только среди нападающих, хотя раненых было много с обеих сторон. Ну ничего, подумала Джудит, до зимы можно и хижины арендаторов восстановить, и проломы в стенах замка заделать. Обмотавшись полотенцем, Джудит вылезла из постели и побежала босиком к сундуку со своими пожитками. Каменный пол холодил ноги, и Джудит инстинктивно поджимала на стопе пальцы. Роб разорвал ее платье, и в запасе у нее оставалось только одно — то, что ей подарили в Глен-Дохарт. Будь у нее ткацкий станок, она смогла бы в длинные зимние вечера сама ткать материю и шить себе наряды. Джудит отперла сундук, подняла тяжелую крышку и поверх своих аккуратно сложенных вещей увидела сверток, которого прежде не было. С минуту поколебавшись, она вынула сверток из сундука, закрыла крышку и, положив на нее сверток, оглядела его со всех сторон. На первый взгляд это был рулон зеленого бархата. Развернув рулон подрагивавшими от нетерпения руками, она обнаружила под бархатом обильно украшенное вышивкой шелковое платье изумрудного цвета.