— Привет тебе, рыцарь, — проворковал у него за спиной нежный голос, который он с некоторых пор так часто слышал в своих снах. Смутившись, Роб повернулся и увидел, как в зал вплыла вдова Линдсей. На ней было перетянутое поясом в талии шафранового цвета льняное платье, на голове — простой крестьянский платок, скрывавший ее золотистые волосы.
— Там на столе кувшин с элем, — произнес Роб, чтобы хоть что-нибудь сказать.
Она улыбнулась.
— Действительно, кувшин. И что интересно, стоит на том самом месте, куда я его утром поставила.
— Неужели? — Он не сдержал своей обаятельной улыбки. — Впрочем, чему тут удивляться? Ты ведь всегда была любительницей наводить порядок и возиться по хозяйству.
— В детстве меня учили, что безделье — источник греха. Мама говорила, что, прежде чем командовать слугами, настоящая леди должна научиться все делать собственными руками.
— Может, ты и сапоги умеешь чистить?
— Никогда не пробовала. Зато знаю, как варить гуталин. — Продолжая улыбаться, она прошла к очагу, огонь горел ровным, бездымным пламенем. — В домашнем хозяйстве множество секретов. К примеру, правильно растопить очаг — это целая наука. Но вот хорошая тяга — целиком на совести каменщика, складывавшего очаг. Если он не знает своего дела, очаг всегда будет дымить — как его ни растапливай.
Несмотря на улыбку и нарочитый, показной оптимизм, она ужасно волновалась. Это было видно по ее избыточной жестикуляции и по тому, как подрагивали у нее руки, когда она поправляла на голове платок. Роб был наблюдательным и сделал соответствующие выводы.
— Не беспокойся, я не отошлю тебя к Аргиллу, — сказал он.
Джудит замерла на месте.
— Правда, не отошлешь?
— Правда. Ведь от тебя немало пользы.
— Пользы? — переспросила она, округлив от удивления глаза.
— Ну да. Вряд ли в замке кто-нибудь знает, как варить гуталин или растапливать очаг на английский манер.
Он ожидал, что она улыбнется, но вместо этого щеки у нее вспыхнули, а на лице появилось какое-то странное выражение.
— И это все, что ты можешь обо мне сказать, лэрд Гленлион, — что от меня немало пользы?
В ее глазах полыхнул гнев, и Роб нахмурился.
— А что, по-твоему, я должен был сказать? Что решил отослать тебя к отцу?
— Решил, значит?
— Да, это мне не раз приходило в голову. Разве ты не хочешь домой? Помнится, ты именно об этом говорила мне в Лохви. Или уже передумала? Боже правый, да ты изменчива, как весенний ветер!
— Напротив, я отлично знаю, чего хочу. И очень постоянна в своих желаниях, — сказала она, подходя к Гленлиону и пронзая его взглядом, исполненным такой ярости, какой он, признаться, увидеть в ее глазах никак не ожидал. — Я хочу сейчас того же, что и семь лет назад. Роб отвел глаза и покачал головой.