— Ну, и зашел в стойло, так что места увернуться не было. Я только наклонился (снова непристойные замечания), наклонился над кормушкой, говорю, выгребая снизу мусор, как слышу за спиной какие-то звуки, и не успел я выпрямиться, как мой килт уже задран на спину, а к заднице прижимается что-то твердое. — Он помахал рукой, чтобы утих поднявшийся гвалт. — Ну, мне не особо хотелось, чтобы меня употребили прямо в стойле, а как увернуться, я тоже не знал. Так что я стиснул зубы и понадеялся, что будет не очень больно, и тут конь — тот здоровый вороной жеребец, Нед, которого ты раздобыл в Броклбери, ну, ты знаешь, тот самый, которого Каллум продал Бредалбейну — да, так коню не понравился голос его светлости. Кони обычно любят, когда с ними разговаривают, и этот тоже любил, но у него была странная неприязнь к высоким голосам. Я даже не мог вывести его во двор, если там гуляли маленькие дети, потому что от их писка он начинал нервничать и бить копытами. А у его светлости, если вы помните, голос прямо очень высокий, а в тот раз — даже выше, чем обычно, от возбуждения. Ну и, как я сказал, коню это не понравилось — да и мне тоже — и он давай бить копытом, и фыркать, и метаться, и прижал его светлость к стенке стойла. И только герцог меня отпустил, я сразу прыгнул в ясли и перекатился за коня, думаю, пусть его светлость сам выпутывается, как может.
Джейми замолчал, чтобы перевести дыхание и отхлебнуть эля. Теперь его слушала вся комната, все лица, блестевшие в свете факелов, повернулись в его сторону.
Кое-кто хмурился, слушая эти откровения о весьма влиятельном аристократе, но большинство было просто в восторге от скандальной истории. Мне пришло в голову, что герцог был не самой популярной личностью в замке Леох.
— Подобравшись ко мне так близко, по вашим словам, герцог решил, что все равно меня поимеет, а уж там как получится. И вот на следующий день он сообщает, что его мальчик-слуга заболел, и пусть пришлют меня, помочь ему умыться и одеться.
Каллум в притворном ужасе прикрыл лицо руками, чем очень повеселил толпу. Джейми кивнул Руперту.
— Вот почему тем вечером ты видел, как я входил в комнату его светлости. Как говорится, по принуждению.
— Нужно было сказать мне, Джейми. Я бы не позволил тебе идти, — крикнул Каллум с упреком.
Джейми пожал плечами и ухмыльнулся.
— Мне помешала моя природная скромность, дядя. И потом — я ведь знал, что ты хочешь вести с ним дела, и подумал: если тебе придется сказать его светлости, чтобы он держал руки подальше от твоего племянника, это помешает вашим переговорам.