Но хуже всего было то, что ему по-прежнему хотелось ее видеть. Невероятно! Глупее не придумаешь! Хотя его нынешнее состояние само по себе служило бесспорным и неопровержимым доказательством обратного, он все-таки не мог до конца поверить, что ее страсть была поддельной.
И не одна только уязвленная гордость мешала ему примириться с очевидностью. Он прекрасно знал, что показная страсть является основой ремесла для любой уважающей себя шлюхи, но Кэт… Кэт была особенной. Она обладала чарующей невинностью. Казалось, все, что они делали, было для нее внове. Он вспомнил, как она раздевалась перед ним в Гельвеллине, какое это было пленительное переплетение застенчивости и чувственности. И как она потом его целовала, с какой робкой нежностью, словно была не совсем уверена в том, как это делается, но страстно желала научиться…
Из-за нее он потерял голову. Да уж, лучше признаться в этом прямо. Но такое признание не доставило ему никакой радости, напротив, оно терзало душу подобно воспаленной ране, делая чудовищное положение, в котором он оказался, совершенно непереносимым. Из-за нее он до сих пор не сделал попытки бежать. Несколько раз за этот день ситуация складывалась так, что можно было попробовать удрать даже на заморенной кобыле Кэт: использовать внезапность, замешательство, понадеяться на то, что Рэмзи промахнется. Но он опасался, что случайная пуля может задеть ее. Бэрк наклонил голову вперед и резко откинул ее назад, больно ударившись затылком о столб, к которому был привязан. Шишка на время отвлекла его от боли в руках, но в качестве наказания за глупость она никуда не годилась. Он по-прежнему был привязан к столбу в амбаре, и впереди у него была лишь долгая ночь. Времени вдоволь, чтобы поразмышлять о собственном безрассудстве.
Бэрк открыл глаза и слепо уставился в темноту. Что это, игра воображения или снаружи действительно раздался какой-то звук? Теперь он явственно различил тихое царапанье в дверях. Его мускулы невольно напряглись, и он сделал глубокий вдох, чтобы утихомирить сильно бьющееся сердце. Ему вовсе не улыбалась мысль о ночном визите Юэна Рэмзи и уж тем более о том, чтобы быть избитым со связанными за спиной руками.
Дверь бесшумно открылась. В лунном луче золотисто-рыжие волосы потемнели, приняв оттенок старой бронзы. Бэрк облегченно перевел дух.
Он молча наблюдал за девушкой, пока она напряженно вглядывалась в темноту, стоя на пороге амбара.
– Майор Бэрк? – позвала она негромким певучим голосом, от которого у него перехватило дух.
– Да! – неохотно откликнулся он. – Я здесь, сижу привязанный к этому чертову столбу справа от тебя.