– У тебя новое платье, – заметил Бэрк после долгого молчания.
Кэтрин остановилась и взглянула на платье, подаренное ей Флорой.
– Да.
Она смутилась, понимая, что он оценивает ее.
– Как это, должно быть, приятно – хорошенько вымыться и одеться во все чистое!
– Завтра в это самое время, – с уверенностью заговорила Кэтрин, – в каком-нибудь нортумберлендском трактире вы будете принимать горячую ванну с мылом, пить вино и закусывать свежими фруктами. И флиртовать со служанкой, которая принесет вам полотенца, – тут у нее вырвался немного нервный смешок.
– А ты, Кэт? Где будешь ты?
– Я? О, я… – Девушка растерялась и отвела взгляд. На несколько секунд она позволила себе задуматься о том, что будет делать послезавтра. Ну, разумеется, она вернется домой. Вернее, не то, чтобы домой, ведь замок Дарраф, который она привыкла считать родным домом, безвозвратно потерян для нее, его величественных старинных башен она скорее всего никогда больше не увидит. Ни разу в жизни ей больше не суждено взглянуть на закат сквозь освинцованные окна в отцовской библиотеке или как в детстве, дрожа от возбуждения и сладкого страха, спрятаться от грозы под сводами запутанных и гулких переходов. Но она сможет вернуться в Эдинбург, в большой особняк на Бельмонт-Крессент, вот уже два десятка лет являющийся их городским домом. Там живет ее мать. Кэтрин с грустью поняла, что пора туда возвращаться. Ее мать… Горькая усмешка искривила ее губы. Узнает ли Роза Макгрегор свою родную дочь? Или ее разум потерян окончательно и безвозвратно? И что еще ждет ее в Эдинбурге? Если восстание будет подавлено, английский король лишит ее всего того, что ей дорого, всего, что составляло гордость ее семьи на протяжении многих поколений. И ей придется вытерпеть все это молча. Она сделала глубокий вдох, стараясь подавить рыдание.
– Кэт?
Громкий голос Бэрка, полный удивления и тревоги, вернул ее к действительности.
– Я найду себе место, – ответила она тихо, глядя мимо него в темный угол амбара.
Бэрк нетерпеливо пошевелился. Ему не хотелось спрашивать, что за место она собирается себе найти, но он все-таки не удержался и спросил.
Тон, которым был задан вопрос, показался ей оскорбительным.
– А вы как думаете? – огрызнулась она.
Прежняя вражда опустилась между ними подобно густому туману.
– На какое место я, по-вашему, могу рассчитывать? – сердито повторила Кэтрин.
– Неужели нет какого-нибудь ремесла или…
– Какого, например? Пойти в гувернантки? Я не умею читать. В компаньонки? Да кто ж меня возьмет? У меня нет ни образования, ни умения, я ни на что не гожусь, кроме одного… Вы меня осуждаете, майор?