Они прошли под аркой, и коридор превратился в огромную галерею с окнами от пола до потолка с обеих сторон. В простенках между ними висели бесчисленные фамильные портреты. Галерея начиналась с первого графа Ротбери, которому титул был пожалован в 1488 году Генрихом VII, первым королем из династии Тюдоров, а заканчивалась нынешним, одиннадцатым, графом, сэром Невиллом. Самые новые портреты висели в дальнем конце галереи: именно их Кэтрин больше всего хотела увидеть.
– Это ты? – удивленно воскликнула она, остановившись перед портретом в полный рост, на котором очень красивый и богато разодетый молодой лорд был изображен на фоне идиллического сельского пейзажа, скорее напоминавшего райские кущи.
Бэрк рассмеялся:
– Нет, не я. Это мой отец.
Разглядывая шелковистые, цвета воронова крыла волосы, гордые высокие скулы и надменные, холодные, как лед, голубые глаза, Кэтрин подивилась сходству. Но нет, присмотревшись внимательнее, она заметила, что губы у Бэрка добрее и несравненно чувственнее, да и в глазах у него больше тепла и веселья, чем у молодого человека, изображенного на портрете.
Тут же размещались портреты Дианы, запечатленной в детские годы. Некоторые из них были парадными, на других она весело смеялась, но была очаровательна на всех. Когда они подошли к портретам самого Бэрка в детстве, отрочестве и юности, ей захотелось надолго задержаться перед каждым, но он торопил ее, призывая идти дальше. Однако встретившись взглядом с серыми глазами высокой, черноволосой, поразительно красивой женщины на одной из картин, Кэтрин застыла как вкопанная и категорически отказалась сдвинуться с места.
– Моя мать, – тихо ответил Бэрк на ее невысказанный вопрос. – Ее звали Анной.
– Как она прекрасна, – потрясенно вздохнула Кэтрин, на которую портрет произвел неизгладимое впечатление. – Когда она умерла?
– Шестнадцать лет назад. Мне было четырнадцать, Диана только-только появилась на свет.
Бэрк немного помолчал.
– Ее убила банда шотландских конокрадов, совершавшая налет с той стороны границы.
Кэтрин показалось, будто прямо у нее над головой раздался раскат грома. Она побелела, по всему телу пробежала дрожь. Ей пришлось прислониться к стене, чтобы не осесть на пол.
– Боже, Боже…
Во рту у нее пересохло, слова не выговаривались. Она подняла на него полный отчаяния взгляд:
– Значит, ты всех нас ненавидишь?
– Ну что ты, Кэт, конечно, нет, – отрицательно покачал головой Бэрк. – Было бы глупо ненавидеть целый народ из-за того, что сделали четыре человека.
Когда она промолчала, он небрежно добавил:
– Бывали минуты, когда я ненавидел тебя, но вовсе не за твое шотландское происхождение.