– Мои намерения… Это ведь совсем другое дело, не так ли?
Бэрк ухмыльнулся, наслаждаясь ее явным замешательством.
– Мне хотелось бы думать, что мои намерения и то, о чем толковал тут старый потаскун Макки, – это совсем не одно и то же.
– Мне тоже хотелось бы так думать, – быстро ответила Кэтрин, – но боюсь, что на самом деле никакой разницы между вами нет!
Бэрк разразился довольным смешком, а Кэтрин еще больше нахмурилась. Повернувшись на каблуках, она вошла в комнату и уже хотела закрыть за собой дверь, но майор вошел за нею следом.
Быстро оглядевшись по сторонам, он подошел к створчатому окну, открыл его и выглянул наружу. До земли было не меньше двадцати футов[14] и уцепиться не за что. Бэрк закрыл окно и задернул портьеру.
– Прыгать не советую, – сухо заметил он и еще раз окинул комнату цепким взглядом на всякий случай, но ничего подозрительного не обнаружил. – Пусть тебе дадут свечу подлиннее.
Он прошел мимо нее к двери.
– Я постучу через пятнадцать минут, будь готова. И еще: постарайся привести волосы в порядок, Кэт.
* * *
Кэтрин откинулась в деревянной ванне, глядя, как теплая мыльная вода лениво плещется, то прикрывая, то обнажая ее соски. У нее вырвался вздох облегчения: впервые за много дней ей удалось как следует вымыться. Какое блаженство – принять ванну! Особенно после почти недельного перерыва. Бэрк предложил ей принять ванну сразу после ужина. Вернее, не предложил, а приказал. Выслушав его слова, Кэтрин наморщила нос и сделала вид, что эта мысль ей не по нутру.
– Принять ванну? Кому это нужно? – воскликнула она в притворном ужасе, хотя ее сердце радостно забилось в предвкушении удовольствия.
Она подняла ногу и потерла ступню, с наслаждением ощущая, как ноющая боль, поселившаяся в спине и в бедрах после долгой езды верхом, постепенно утихает. Еще раз вздохнув, девушка блаженно закрыла глаза. Ей казалось, что она сейчас заснет прямо в ванне. Ужин, который подал им Макки, оказался далеким от изысканности, зато обильным. Кэтрин наелась досыта и к тому же еще выпила два бокала вина. Огонь в небольшом камине хорошо разгорелся: впервые за много дней ей удалось согреться по-настоящему. Должно быть, на несколько минут она все-таки задремала, потому что, очнувшись, заметила, что вода быстро остывает, а ей еще предстояло вымыть волосы.
Втирая мыло в длинные густые локоны, Кэтрин вновь вернулась мыслями к прошедшему вечеру. Перед ужином, когда Бэрк оставил ее одну, она никак не могла решить, надеть ли новое зеленое бархатное платье или остаться в бесформенном старом балахоне, в котором по милости Бэрка ей пришлось расхаживать с самого утра. Но тут к ней пришло озарение. Отвергнув оба варианта, девушка быстро распаковала то платье, что было на ней в заключении, «костюм шлюхи», как она его называла. Сшитое из дешевой шелковой саржи, когда-то оно было ярко-синим, но давно уже истрепалось и потускнело от многочисленных наслоений грязи и сальных пятен. Кэтрин носила его много дней подряд, но так и не смогла привыкнуть к немыслимо низкому вырезу. Ее мать назвала бы такой фасон «вульгарным» или еще похуже. Сама Кэтрин долго выбирала подходящий наряд, стремясь добиться совершенства, и результат превзошел все ее ожидания: она нашла именно то, что могла бы надеть беспутная и неразборчивая девица без гроша за душой, чтобы соблазнять мужчин.