Джонни прильнул к ее губам, а его фаллос в этот момент нашел другие, скрытые, губы и скользнул между ними.
Джули застонала почти отчаянно:
— О… О Боже, Джонни… О, пожалуйста.
Уверенный наконец в ее покорности, он сжал гладкие округлости ягодиц, поднял девушку, как куклу, и начал двигаться сначала медленно, потом все быстрее, погружаясь в нее глубже и глубже. Джули дрожала, плакала, сдаваясь на милость победителя, извиваясь и дергаясь в сильных руках. Оргазм следовал за оргазмом-страстное слияние стало примирением.
Сегодня ему опять удалось сломить ее неповиновение. Джонни испытал острое наслаждение, но того, что произошло между ними, он не забудет. Джулия снова была с ним — ее плоть, гнев и обида. Однако где-то в тех глубинах, в том уголке души, который она так тщательно оберегала от посторонних, жил и безраздельно владел ею отец. Выражение ее глаз подтверждало это, хоть дрожь тела доказывала силу власти, которую имел над ней Джонни.
Да, он не забудет. Почти случайно ему удалось прикоснуться к тайне, вызвавшей первую трещину в их отношениях. И все же Джонни не удавалось избавиться от запретной нежности, пронизывавшей все его существо, которое жаждало не просто физического обладания, а любви. И, корчась в последних сладких спазмах, он ощутил, что потрясен, как никогда раньше: позволил чувствам взять верх над собой, он отдал слишком много, а это рыдающее создание, скорее загадка, чем женщина, украла его семя, не раскрыв взамен душу.
Какое наслаждение ощущать ее легкое тело в своих объятиях! Но ярость, заставившая Джонни ударить девушку, не исчезла совсем, она нашла убежище в железной хватке рук, державших Джули, и изгнать ее было не в силах Джонни. Ярость останется с ним навсегда.
Но можно постараться хоть ненадолго забыть о ней. И с этой мыслью Джонни привлек девушку к себе и поцеловал в губы.
Нью-Йорк, 25 января 1957 года
Утро понедельника выдалось холодным и ветреным. Город, казалось, скорчился под унылым серым небом, готовясь выдержать первую настоящую атаку зимы.
В крошечном магазинчике в центральной части Нью-Йорка на Сороковой улице, недалеко от Седьмой авеню, за старым шатким письменным столом в одиночестве сидела Фрэнси. Кроме этого стола, убогий интерьер составляли вращающееся кресло, каталожный шкаф, деревянный стул для посетителей, напольная пепельница и пара плакатов на стенах с рекламой компьютеров IBM.
В витрине красовалась вывеска, придуманная и старательно выполненная самой Фрэнси:
«КОМПЬЮТЕЛ ИНКОРПОРЕЙТЕД
Консультации по вопросам применения компьютеров в торгово-промышленной деятельности».