— Ты испугалась, любимая? — спросил он.
— Да… — почти прошептала она. — Боюсь так, как никогда раньше. Они могут мне так навредить. Они могут навредить тебе и детям. Все, что создано тобою, может быть разрушено просто болтовней.
— Тогда, клянусь Господом, мы не дадим им болтать! — Эндрю отдернул руку и хлопнул ею по столу. — У меня в этой колонии есть право голоса. Мистеру Барвеллу придется быстро понять, что ты не прислуга в ректорском доме в Брэмфильде и уже не ссыльная!
— Эндрю… — выдохнула она. — Что ты собираешься сделать?
— Я не знаю, что сделаю, пока не выясню, по крайней мере, что его сюда привело. Не может же он быть неуязвимым — и мне нужно узнать его слабое место.
Она медленно кивнула.
— У каждого человека есть слабинка, — сказал Эндрю, помолчав. — И я полагаю, что лучшим способом выяснить это в отношении мистера Барвелла будет обратиться прямо к источнику информации. Он остановился у Фово?
— Да.
— Тогда… — Он поднялся, небрежно оттолкнув стул. — Думаю, мне следует придумать какое-то неотложное дело к майору Фово.
— Эндрю… — Она протянула руку и коснулась его рукава. — Мне действительно страшно. Барвеллы могут рассказать все, если захотят, они могут подарить колонии то, чего она ждала все эти годы.
Он наклонился и поцеловал ее в губы.
— Никто не причинит тебе вреда, пока у меня есть силы бороться с ними. А посему — не бойся, моя Сара.
И он ушел, оставив Сару сидеть за столом, уставившись перед собой, с нетронутым бокалом в руке. Он унес с собой часть ее страха; но главный страх — страх ее любви к Ричарду — остался с ней.
Сквозь настойчивый стук дождя за окном Сара услыхала осторожные шаги Эндрю на лестнице. Она присела в кровати и ждала, пока откроется дверь. Ручка тихо повернулась, и он вошел. Свеча у постели буйно заметалась в неожиданном сквозняке.
Он закрыл дверь и подошел к ней.
— Я надеялся, что ты постараешься заснуть, Сара. Не нужно было ждать… Уже так поздно.
Она наклонилась вперед, чтобы взять его за руку.
— Спать было невозможно, — сказала она. — Скажи же мне, какие новости?
Он опустился на кровать рядом с нею. На его волосах блестела влага, как будто он постоял под дождем с непокрытой головой; при свечах лицо его казалось очень загорелым и обветренным, являя резкий контраст с белоснежными рюшами рубашки.
— Новостей больше, чем я надеялся, — сказал он. — Я дал Фово слегка надуть меня в сделке насчет скота. Мы распили бутылку мадеры, и он разговорился. Он знает о Барвеллах гораздо больше, чем был готов рассказать тебе утром.
Эндрю вытянулся рядом и лежал, сжав руку Сары. Через несколько минут он снова взглянул на нее и сказал: