– По какому поводу тарарам? – с напускным безразличием поинтересовалась она.
– Облава, – отозвался он. – Наркодельцов накрыли, самый крупняк.
У Джады как отпала челюсть, так с тех пор, похоже, и не возвращалась на место. Докладная записка, срочно требующая правки, лежала на столе, а начальник отделения банка все утро глазела на нее с открытым ртом.
Облава на торговцев наркотиками… И где?! В их тихом, сонном белом квартале, в соседнем доме, в семье ближайшей подруги! Все это не укладывалось у Джады в голове.
Проезжая утром мимо «места преступления», опоясанного ярко-желтой полицейской лентой, она заметила во дворе два кресла из гостиной Мишель. Изувеченные, со вспоротой обшивкой и выломанными ножками, они валялись среди опавших за ночь жухлых листьев. Листва присыпала разбросанные по всему двору остатки налаженного быта Руссо: изодранные подушки, разбитый стульчик Фрэнки, осколки лампы в форме крупной раковины с мелкими ракушками внутри, которую Мишель обожала, а Джада считала пошловатой.
При виде знакомых вещей, превратившихся в мусор, Джаду охватила такая тоска, такое острое чувство неизбежности смерти, словно в семье Руссо и впрямь кто-то погиб. Кому, как не ей, знать, сколько раз в неделю Мишель натирала воском ножки этих кресел! Да она лично помогала Мишель выбрать веселенькую, в розочках с крохотными листочками, ткань для обивки – ту самую ткань, что сейчас виновато хлопала на ветру полуотодранными лоскутами.
Опершись локтями на стол, Джада прижала ладонь ко лбу и на миг закрыла глаза. Когда она ночью вернулась домой, Клинтон встретил ее на пороге с малышкой на руках. Он не поинтересовался судьбой соседей, не спросил, что у них стряслось.
– Нечего тебе было там делать, – заявил он, пока Джада поднималась по ступенькам крыльца.
– Это почему же? – Она решила, что Клинтон недоволен ее праздным любопытством. – Я ведь не глазеть туда ходила, а хотела помочь. У меня нет подруги ближе Мишель.
– Нам ни к чему со всем этим связываться, – отрезал Клинтон, закрыв за женой входную дверь. – Фрэнк Руссо – известный жулик. Вечно всем на лапу давал, иначе не видать бы ему его хваленых контрактов как своих ушей.
Клинтон и раньше костерил соседа при любой возможности, но Джада не могла понять, то ли виной тому элементарная зависть к успехам Руссо, то ли у мужа есть реальные поводы для неприязни.
– Контракты тут ни при чем, черт побери, – сказала она в ответ. – Копы искали наркотики.
– Этот сукин сын еще и наркотой промышлял? – зарычал Клинтон. Шерили вздрогнула, распахнула глазенки и заплакала. Передав ее жене, Клинтон принялся мерить шагами комнату. – Говорил же, чтоб не связывалась с ними! Знаешь, что теперь будет? Завтра копы как коршуны налетят с допросами. У них одно на уме – где негры, там наркота. Боже милостивый! Вот задница ненасытная! Теперь он всю нашу семью под монастырь подведет!