— Послушничество в кармелитском монастыре длительное — и Тереза близка к концу его. Это, как вы знаете, строгий орден, и редко случается, что какая-нибудь женщина вступает в него, не будучи уверенной в своем призвании. Сейчас у Терезы только одно желание — вернуться поскорее в монастырь. Она происходит из благородной семьи и носит громкое имя, но почти так же одинока в мире, как и вы. Ее единственные живые родственники теперь — это семья в замке около Тулона. Мы оба думаем, что ей следует попытаться добраться до них. Говорят, что там, на юге, террор еще не бушует вовсю. Ее родственники могли бы помочь ей найти какой-нибудь другой кармелитский монастырь, где она могла бы закончить свое послушничество. Но мы не знаем, как она сможет совершить это путешествие. Сейчас мы не думаем об этом. Сейчас наш долг, ее и мой, — быть с вами. Когда вы восстановите свои силы, откроется дорога и для Терезы. В данный момент перед нами троими одна прямая дорога. Когда мы дойдем до перекрестка, мы узнаем об этом и получим Божьи указания.
Шарлю нечего было сказать. Теперь он понял ее — достоинство и сдержанность, которые охлаждали ее сочувствие и дружелюбие, больше не удивляли его. Как больное тело, которое нуждается в уходе, и как несчастная душа, которая нуждается в утешении, он значил для нее много, но как мужчина не значил ничего.
— Вручите свои страдания Господу перед алтарем, сын мой, — тихо сказал кюре. — Вы будете одни. Я ухожу домой.
Он ушел, так и не поднимая глаз. Однако Шарль не встал на колени перед алтарем в своей молитве к Богу. Он пошел туда, где была его постель, бросился на нее лицом вниз и вместо этого произнес проклятие. Когда-то кюре зажег перед ним на этом месте свет Божьей любви, и он безопасно пронес его через лес. Но теперь свет погас.
4
Кто-то их выдал. Шарль, ради кюре, прятался в течение дня, но так как ему стало лучше и он мог ходить, после наступления темноты он выходил в лес. Во время бессонных ночей бедственное положение мучило его сильнее, чем он мог вынести, и он не мог оставаться на месте. Прогулка по лесу помогала ему. Скорее всего, кто-то увидел его там.
Однажды теплым осенним вечером Шарль забрел дальше, чем обычно, размышляя, не лучше ли было не возвращаться, а идти все дальше и встретить свою судьбу. Ничто не могло быть хуже, подумал он, чем та жизнь, которую он вел теперь. Пока он жил так близко от дома, его горе не могло уменьшиться. Ежедневное близкое общение с Терезой делало его почти сумасшедшим от любви и желания. Он знал, что не сможет больше выносить это. Его стремление уйти было просто трусливым желанием избежать мучений, не испытывать их до самого конца, так как никакой мужчина не смог бы это выдержать. Но они еще не дошли до перекрестка, о котором говорил кюре. Шарль сидел под одной из сосен, прислонившись спиной к стволу, и смотрел в темноту. В этом было некоторое утешение. Когда ум и душа человека полны темноты, солнечный свет может казаться оскорбительным.