– Не знаю, – устало проронила она. – Думаю, отчасти дело в деньгах.
– Черт с ними, с деньгами. По калифорнийским законам оба супруга имеют равные права на имущество.
– Вот именно, – сказала она. – Он заберет половину имущества. Это же так несправедливо.
Я ничего не понимала:
– Так, стало быть, деньги принадлежат вам?
– Разумеется, мне, кому же еще? – Тут она насторожилась. – Неужели он сказал, что деньги его?
Я почувствовала себя неловко:
– Более или менее. Он сказал, что занимается недвижимостью.
Беверли на секунду опешила, затем дико захохотала. Смех сменился приступом кашля. Она поспешно вынула изо рта сигарету, ткнула ее в пепельницу и принялась бить себя в грудь. Она судорожно трясла головой, а из носа валил дым, словно у нее в мозгах случился пожар.
– Простите, ради Бога, – бормотала она, – но это что-то новенькое. Впрочем, мне следовало догадаться. А что еще он сказал?
У меня начали сдавать нервы.
– Послушайте, с меня довольно. Я в эти игры не играю. Знать не знаю о ваших проблемах, и мне все равно...
– Вы правы. Конечно, вы правы, – перебила она меня. – Боже мой, вы, должно быть, смотрите на нас как на лунатиков. Мне жаль, что мы вас втянули в свои дрязги. Разумеется, вас это не касается. Это касается только меня. Сколько я должна за то, что вам пришлось потратить на меня столько времени? – Она стала рыться в сумочке в поисках чековой книжки и пресловутого пенала красного дерева.
Я чуть не взбесилась:
– Мне не нужны ваши деньги. Не будьте смешной. Было бы куда лучше, если бы вы ответили на мои вопросы.
Беверли часто-часто заморгала; ее голубые с зеленоватым оттенком глаза блестели, точно льдинки.
– О чем вы хотите спросить меня?
– Сосед Элейн уверяет, что вы приезжали сюда во время рождественских каникул и крупно повздорили с Элейн. Мне вы говорили, что не виделись с ней несколько лет. Итак, чему прикажете верить?
Она потупилась и, чтобы выиграть время, полезла в сумочку за сигаретой.
– Ну же, Беверли, – не отставала я. – Скажите правду. Вы приезжали сюда или нет?
Достав спички, она извлекла одну и принялась чиркать по коробку. Очевидно, спичка оказалась негодная. Она бросила ее в пепельницу и вытащила вторую. На этот раз спичка загорелась, и Беверли неторопливо прикурила сигарету.
– Да, я действительно приезжала, – осторожно начала она, постукивая сигаретой о край пепельницы так, словно стряхивала пепел, которого еще не было.
От этих ее фокусов с сигаретами мне хотелось завыть.
– Ругались вы или нет?
Она поджала губы; к ней вернулась сдержанно-холодная светскость.
– Кинси, я тогда только что узнала об их связи. Разумеется, мы поругались. Уверена, именно этого Обри и добивался. А вы бы как поступили на моем месте?