Тилли поливала из шланга дорожки, тугой струей воды сбивая мусор и опавшие листья. Капли воды блестели на остроконечных пальмовых листьях; пахло резиной и влажной землей. Под гигантскими папоротниками были проложены тропинки из камней, хотя трудно было вообразить, что кому-то могло прийти в голову гулять в этих зарослях. Здесь был сущий рай для долгоножек. Увидев меня, Тилли радостно улыбнулась и отпустила ручку на шланге, перекрыв подачу воды. Худощавая, в джинсах и майке с короткими рукавами, она даже в свои шестьдесят с лишним чем-то смахивала на девчонку.
– Надеюсь, вам удалось поспать? – спросила я.
– Что вы, пока не укрепят окна, я не собираюсь оставаться в этой проклятой квартире. Не знаю, может, поставлю еще сигнализацию. А это... – она кивнула на шланг, – надо же чем-то занять себя. Любое дело как-то успокаивает, не находите? Поливать дорожки – это забава для взрослых. Когда я была маленькой, отец никогда не позволял мне поливать.
– Вы уже были в полиции?
– Да-да, я схожу, попозже. Хотя, по правде говоря, мне совсем не хочется.
– Я туда заходила – оставила заявление об исчезновении Элейн.
– И что они вам сказали?
Я пожала плечами:
– Ничего особенного. Сделают что смогут. Я там встретила следователя, который занимался делом об убийстве Марти Грайс. Он говорит, Элейн приглашали для дачи показаний, но она так и не объявилась в полиции. Вы не помните, как скоро после того случая она уехала во Флориду?
– Минуточку, дайте подумать. Это было на той же неделе. То, что случилось с Марти, сильно на нее подействовало. Поэтому она и уехала. По-моему, я рассказывала об этом.
– Вы говорили, ей нездоровилось.
– Это верно. С другой стороны, у нее вечно были какие-нибудь болячки. Она сказала, что из-за этого убийства всего боится и что, может быть, перемена места пойдет ей на пользу. Подождите. – Тилли подошла к кустам и закрутила кран; когда из шланга вытекла последняя струйка воды, она свернула его кольцом и обернулась ко мне, вытирая о джинсы мокрые ладони. – Думаете, она что-то знала?
– Думаю, этим вопросом стоит заняться, – ответила я. – Одно окно в ее квартире выходит на дом Грайсов. Может, она видела злоумышленника.
Тилли скептически хмыкнула:
– В темноте?
Я пожала плечами:
– Понимаю, звучит неубедительно, но просто ума не приложу, как еще объяснить ее поведение.
– Но почему она не заявила в полицию, если знала, кто это был?
– Кто знает? Может, растерялась. Люди иногда начинают паниковать. Им не нравится быть замешанными в такие истории. Может, она чувствовала, что ей что-то угрожает.