А если нет? Где и у кого ей тогда искать защиты?
Для женщин нет другого пути, кроме как замужество или монастырь. Какой закон поможет ей, если ее муж окажется злодеем? Сколько же женщин мучается и страдает в браке, как леди Кларисса!
В полдень францисканцы разложили под буком большую квадратную скатерть, а на ней еду, которой их снабдили в монастыре: черный хлеб, сыр, пиво в бурдюке. Если кто не хотел пива, мог напиться из ручья, весело плескавшего поблизости. Паломники расселись вокруг скатерти.
Джоанна обратила внимание, что старый рыцарь последним взял свою порцию и устроился поодаль возле молодого деревца, чтобы избавится от любителей поговорить.
– Хм, – пробурчала Марджери Эпплфилд, тяжело плюхаясь рядом с Джоанной. – Думает, будто он лучше всех.
Джоанна заметила, как сэр Нивард сухо оборвал ее, когда она попыталась с ним заговорить.
– А я так считаю, не хочет и не надо, храбро вступила в разговор Бесс. – Он ведь сказал, что большой грешник. Сказал, правда? – она сделала вид, что гневный взгляд Марджери не имеет к ней отношения, хотя вдова ясно давала ей понять, что лондонская торговка ей не ровня. – Интересуетесь его грехами, небось? – хихикнула она. – Воображаете, будто он разрезал на куски жену и сварил ее в масле, а то и чего похуже?
Ее подружка Роза громко расхохоталась, и Джоанна не удержалась от улыбки, познакомившись с неведомым ей раньше юмором. Обе торговки рыбой все утро шли, распевая песни и рассказывая забавные истории о жизни в доках, и ни разу не пожаловались на усталость, а теперь сидели, выставив на солнышко большие натруженные ноги.
– А может, оно и так! Помнишь торговку мидиями? Она отравила неверного любовника, нарубила мелко его срам и чуть было не продала его другой подружке.
Все испуганно зашушукались, и довольная Роза с многочисленными подробностями поведала, как ее потом судили и повесили.
Утолив голод хлебом и сыром, Джоанна вполуха слушала страшную историю и потихоньку задремывала, как вдруг, подняв глаза, встретилась взглядом со старым рыцарем. Он тотчас сделал вид, что все его внимание поглощено куском хлеба.
Джоанна заметила усталость на лице Мод Малкин, сидевшей в траве рядом с сыном. Мальчик всего пару раз куснул хлеб, зажатый у него в кулачке. Он почти совсем не мог идти, и, хотя был слишком мал и худ для своего возраста, все-таки Мод, наверное, было нелегко нести его всю дорогу.
Она виновато вспомнила о данном себе утром обещании и, поймав взгляд Мод, предложила ей Робина. Молодая мать стала горячо благодарить ее.
– Я уж было решила идти обратно в Лондон, – сказала она, стыдливо опуская глаза. – Даже не думала, что мой Уолтер такой тяжелый, хоть и маленький. Если бы я могла немножко проехать, то мне бы полегчало.