– Очень красивый, милорд. У него светлые волосы и синие глаза, как у статуи архангела Михаила в нашей церкви в Хокингеме, – выпалила она одним духом.
Сэра Ниварда она, наверное, поразила бы в самое сердце портретом своего жениха, но Ричард с радостью услышал в ее голосе безразличные ноты.
– Вы его любите, мадемуазель? – продолжал расспрашивать Ричард, поражаясь тому, как у него хватило сил задать вопрос, когда своим ответом она могла убить его. Он видел, как она покраснела, и у нее на щеках расцвели прелестные пунцовые розы.
– Милорд, прямо не знаю, что вам сказать! – нерешительно проговорила Джоанна, чего-то испугавшись.
– Тоже мне кисейная барышня! Не надо прикидываться смущенной, когда вы не смущены! – грубиян сэр Нивард вновь сел на своего конька. – Так любите вы его или нет?
– Я... мне... он мне нравится, – прошептала Джоанна, беспомощно поднимая на него изумрудные глаза. – Он хороший… и нежный...
Ричард вспомнил, как сэр Годфри избивал конюха в Виндзоре, и почти прорычал:
– Нравится? Так-так, леди! И своим «нравится» вы хотите согревать мужчину зимними ночами?
Джоанна выпрямилась в седле, и зеленый огонь вспыхнул в ее глазах.
– Я обручилась с рыцарем, потому что мне приказал брат. Разве не это велит мне долг? Я буду ему хорошей женой, что, впрочем, не трудно с таким человеком... А вам что за дело до этого, сэр?
«Ай-я-яй! Не сказала, что любит». Ричард был очень доволен, хотя она и сердилась на него... то есть на любопытного сэра Ниварда, усмехнувшегося в усы.
– Прошу прощения, леди Джоанна. Вы правильно сказали, что меня это не касается. Ради Бога, простите старика.
Ричард сгорбился, словно в отчаянии, до конца желая играть роль сэра Ниварда.
Джоанна, не повернув головы, что-то пробормотала в ответ, и несколько минут они ехали в полном молчании. Потом, будто оно тяготило ее, Джоанна принялась расспрашивать сэра Ниварда о его путешествиях.
Не боясь соврать, Ричард принялся рассказывать о Кентербери, Кампостелле и Иерусалиме, вспоминая рассказы своей матери, которая посетила святые могилы Беккета, и Святого Иакова, и байки крестоносцев, видевших Святой город. Тем временем он не переставал размышлять о том, насколько напрасными были его страхи.
После обеда они вошли в буковое раздолье Эппингского леса. Все было, как обычно. Два стража ехали впереди, два позади сэра Ниварда и Джоанны. Паломники шли и ехали более или менее, как вчера. Лондонские торговки рыбой весело распевали гимн, посвященный Деве Марии. Маленький сын Мод Малкин сидел впереди нее на лошади и глядел веселее, чем обычно. Графиня Саттон все также беспрерывно что-то рассказывала внимавшему ей виноторговцу. Все, что этой женщине было нужно – внимательное ухо и Блэкхерст, поэтому он без особых усилий исполнял нужную роль.