– Вот так... Поцелуй под только что народившейся луной, что может быть лучше. Цена вашего спасения.
Он не видел ее лица в темноте, но услышал, как она коротко рассмеялась.
– Ну, милорд, вы дешево продаете свои рыцарские услуги, ведь барон Кингслир должен приглядывать за своими землями и людьми, что, несомненно, гораздо важнее, чем спасти девицу во время ее легкомысленного путешествия.
Он понял, что ей хочется знать, насколько она нужна ему. Неужели она еще сомневается в его чувствах? Он загримировался под старика, чтобы она не разоблачила его раньше времени, и поехал за ней, хотя она ясно показала, что ему не на что рассчитывать, и все-таки ей чисто по-женски хотелось услышать его признания. «Ну нет, лисичка с изумрудными глазами, ничего не скажу, пока не удостоверюсь, что ты не собирательница сердец, как твоя сестра».
– Я был в Хемпшире, там у меня все в порядке, благодаря моему верному сенешалю. Поля засеяны, стада тучнеют на весенней травке, мои люди едят досыта после голодной зимы.
Ричард беззаботно махнул рукой. «Нет, я ничего не скажу тебе о том, как я бродил по моему замку и мечтал увидеть тебя его хозяйкой. Ты, моя жена, сидишь у огня, и наши дети играют у твоих ног. Ты прядешь... Я видел, когда лежал на кровати, тебя рядом, твои каштановые волосы, рассыпанные на подушке, и твои зеленые глаза совсем близко, когда я склоняюсь над тобой...»
– Поздно уже, – только и проговорил он, – а вы сами сказали, что устали. Должен признаться, я тоже устал и не меньше старого сэра Ниварда, будь он сегодня на моем месте.
Он понял, что она улыбается, радуясь, что не услышала от него ничего неприятного.
– Я буду скучать по старому рыцарю. Он мог рассказать много интересного. Но я рада, что его заменили вы.
На другое утро все были в прекрасном настроении, когда покидали лагерь, потому что никому не надо было идти пешком. Двух лошадей впрягли в красный экипаж лекаря, и в нем расположились, кроме еврея, обе монахини и брат Томас. Джон и Мэри Бейкеры и две торговки рыбой взяли остальных четырех лошадей. Ни одна из женщин прежде не ездила верхом, и было много шуток, когда Бесс, Розу и Мэри стали учить езде. Один только брат Уиллибранд не захотел ехать, боясь, что его благочестию будет нанесен урон, если он позволит себе удобства, да еще в компании с евреем. Однако других, пожелавших ехать вместе с еврейским лекарем, он не осуждал.
– Как ваша лодыжка? – окликнул Джоанну Вениамин бен Иосиф, высовываясь из экипажа.
Джоанна в растерянности посмотрела на ногу и с удивлением подумала, что ни разу о ней не вспомнила. Когда она проснулась, то была так занята размышлениями о Ричарде, что совсем забыла об осторожности. Сидя на Робине, она повертела ею так и этак. О прежней боли напоминали лишь неприятные ощущения.