– Черт возьми! – вскинулся он. И, протянув руку, остановил размеренные движения ее гребня. – Смотри на меня, когда я с тобой разговариваю!
Она повернулась, и Йен увидел слезы на ее щеках. Он заколебался, но все же спросил:
– Ты… ты носишь моего ребенка?
Бригитта резко выдохнула и отшвырнула тяжелый гребень, задев им мужа по лицу.
– Это ребенок от Мардока Менци, ты идиот! – вне себя заорала она.
Йен схватил ее за руку и сдернул со стула, заставив упасть на колени перед ним.
– Я не шучу!
– Пойди к Антонии, она тебе все расскажет!
– Она только высказала вслух то, о чем я сам все время думал. Как вы ночевали по дороге в Лондон?
К величайшему удивлению Йена, Бригитта разразилась смехом.
– По… по дороге? – захлебывалась она от странного хохота, который грозил перейти в истерику. – Ты… ты думаешь, что М-Магнус и я?..
Йен грубо тряхнул ее. Так же неожиданно Бригитта успокоилась.
– Ты болван, – прошипела она, стирая слезы. – Магнус Кэмпбел – порядочный человек.
Йен покраснел.
– Рад это слышать, поскольку мне вовсе не улыбается убивать собственного родственника. А когда ты жила в Лондоне? – безжалостно продолжал допрашивать он. – Кто-нибудь приставал к тебе там?
Негодующее выражение ее лица послужило ясным ответом на его вопрос.
– Неужели ты думаешь, что Бако или Марианна позволили, кому бы то ни было приблизиться ко мне? – отрезала она. – Ха! Да там я была в большей безопасности, чем здесь.
– Я тебе верю.
– Ах, как великодушно с твоей стороны, – язвительно произнесла она и снова всхлипнула.
Чувствуя себя виноватым в том, что усомнился в ее верности, Йен протянул руку, чтобы дотронуться до ее плеча, но Бригитта резким движением сбросила ее.
– Ты обвинял меня в том, что я не доверяю тебе, но ведь и ты мне не доверяешь, – сказала она с пылающим от гнева лицом. – Я надеюсь, что этот малыш будет мальчиком – ради Черного Джека.
Невысказанная угроза разрыва тяжело повисла между ними. Бригитта поднялась. Йен посадил ее к себе на колени и покаянно поцеловал. Она осталась совершенно равнодушна.
– Черт возьми, Бри! – вскипел он. – Я же не могу не ревновать. Я люблю тебя.
Это признание подействовало на нее сильнее, чем самые резкие оскорбления. Бригитта уткнулась ему в грудь и разрыдалась.
– Ну, прости меня, дорогая, – тихо и проникновенно произнес Йен, чувствуя, как у него сжимается сердце при виде ее слез.
Когда всхлипывания прекратились, Йен приподнял ей подбородок и заглянул в зеленые глаза.
– Улыбнись мне, дорогая, – попросил он. Бригитта ответила дрожащей улыбкой, и Йен поцеловал ее в щеку.
– У нас был долгий и тяжелый день, – прошептал он. – Пойдем в постель.