– Глупцы, – простонал Халид, пробегая мимо матери. – Вокруг меня одни глупцы.
Два часа спустя все трое застыли перед дверью в зал султана, ожидая аудиенции. Одетая во все черное, Хедер стояла между мужем и свекровью, дрожа от страха.
– Султан Селим будет сидеть на троне на возвышении, – сказал Халид. – Мурад будет стоять рядом и говорить от имени своего отца.
– Не поднимай глаза на Селима и Мурада, – сказала Мирима. – Поняла?
– Д-да, – пробормотала Хедер.
– Тебе нечего бояться, – сказал Халид, согревая ее ладонь в своей руке. – Я все время буду рядом, и никто не посмеет обидеть тебя.
– Лжец, – рявкнула Мирима. – Если Селим решит, что она виновна, ее казнят.
– Если Селим так решит, это будет его последний указ, – ответил Халид.
– Что ты имеешь в виду?
– Я убью его.
– Да спаси нас Аллах! – воскликнула Мирима. – Ее поведение заразительно. Что будет с нами?
– Я же предлагал тебе остаться дома, – напомнил матери Халид.
Хедер восхищенно взирала на мужа.
– Ты отомстишь за мою смерть?
– Да, но мы должны постараться избежать этого, – сказал Халид.
Потрясенная такой преданностью со стороны мужа, Хедер не могла вымолвить ни слова. Этот мужчина, превративший ее в свою рабыню, готов был положить свою жизнь за нее. Но Хедер знала, что, окажись она в подобной ситуации, сделала бы то же самое.
Мирима решила, что, если дела будут совсем плохи, она выступит в их защиту. Как только она предстанет перед лицом брата, никто не сумеет заткнуть ей рот.
В этот момент из зала вышел ага-кисляр. Главный евнух бросил на обвиняемую косой взгляд и повернулся к племяннику своего господина.
– Следуйте за мной, – сказал ага-кисляр. Халид с Хедер вошли в зал.
– Султан использует этот зал, когда устраивает праздники для всего гарема, – прошептал Халид.
– А я, надо полагать, главное развлечение сегодняшнего дня? – прошептала Хедер в ответ.
Ага-кисляр пригласил их к султану. Хедер замешкалась. Схватив жену за здоровую руку, Халид ободряюще пожал ее, и они вместе направились к трону.
Посмотреть на происходящее собрались почти все жительницы гарема. Шаша стояла прямо напротив входа, причем под глазом у нее красовался большой синяк. Рядом с ней стояла Нур-у-Бану, у которой губы распухли и потрескались. Несколько одалисок носили на себе следы побоев. «Господи, что же натворил мой поганый язык!» – подумала Хедер. Сумеют ли они когда-нибудь простить ее, если она останется в живых? Чувство вины сжало сердце молодой женщины, так что дышать сделалось практически невозможно.
Выйдя на середину зала, Халид с Хедер повернулись к трону и упали на колени. Затем одновременно коснулись лбами ковра.