– Бога ради, я сказал ему, что о девушке позаботятся, та что же тут жаловаться?
– Это очень заботливо с твоей стороны, Доминик, но ведь девушка все равно станет жертвой сплетников и неприятных пересудов.
– Что? – Доминик нахмурился.
– Все скоро узнают, что ты лишь взглянул на девушку и заплатил кучу денег, чтобы не жениться на ней.
– Какая глупость! Девушка, конечно, не красавица, но уродиной ее не назовешь.
– Не красавица! Ты что, слепой? Как ты можешь называть девушку с такой нежной кремовой кожей и волшебными черными глазами не красавицей?!
Доминик удивленно посмотрел на него.
– Понятно, – сказал он медленно. – Ты прав, так ее назвать нельзя.
– Вот именно, – пробормотал Фрей. – Нельзя.
– И я всего-навсего пытаюсь обеспечить ее будущее.
– Обрекая ее на брак без любви и детей?
Фрей сжал кулаки и уставился на темноту за окном. Некоторые проблемы невозможно решить. Или, скорее, единственным решением являются деньги.
Наступила долгая пауза. Через некоторое время Фрей сказал:
– Я понимаю, что тебе этот брак не нравится, но что же нам делать? Ее отец не отступится. Он велел мне огласить имена, в воскресенье.
– Значит, у меня есть время до воскресенья, – сказал Доминик. – Если же мне это не удастся, оглашай имена… и к черту нас всех!
И они осушили бокалы, словно скрепляя смертельную клятву.
– Я думала, ты собираешься поговорить с отцом, – сказала Грейс в темноту.
– Я поговорила, – ответила через какое-то время Мелли. – Я попыталась, Грейс, я действительно попыталась. – Грейс услышала ее вздох с другого конца комнаты. – Я с ним разговаривала только что, но он и слушать не хочет. – Она добавила со всхлипом: – Прости, Грейс, прости. – Темнота заполнилась сдавленными рыданиями.
Грейс прижала к себе подушку и прикусила губу.
Имена объявят в воскресенье. Намерение Мелли Петтифер и Доминика Вульфа пожениться будет объявлено миру в воскресенье.
И только Мелли могла заставить отца передумать. А она была настолько парализована страхом, что даже и пытаться не хотела.
Мелли боялась, что, если попробует ослушаться его, ее отец умрет. Она также боялась, что он умрет и она останется совсем одна. Мелли не могла сейчас думать ни о чем, кроме своих страхов.
Грейс могла, но легче ей от этого не становилось.
Она лежала на кровати, а мысли как заведенные крутились в ее голове.
Ее преследовал разъяренный шепот ее деда: «Не ты, Грейс. Только не ты. Ты умрешь в одиночестве и без любви…»
Она натянула подушку на голову и заткнула уши. Это не важно. Ее любили, пусть даже так недолго. Он не сказал ни слова, ни слова о своей любви, но в его объятиях она ощутила страсть и блаженство.