Доминик стоял рядом с Грейс, наблюдая за ними через открытую половинку двери. Грейс улыбнулась, взгляд ее затуманился от слез.
– Это чудо, – прошептала она. – Чудо! Кобыла вновь заржала.
– Да, – сказал Доминик медленно. – Это чудо. – Он прикоснулся к щеке Грейс одним пальцем. Щека оказалась мокрой. – И ты тоже. – Он прижал ее к себе и поцеловал долгим нежным поцелуем.
Это был ласковый обмен чувствами. Через какое-то время она оторвалась от него, вспомнив, кто такая она и кто такой он. Грейс наблюдала за кобылой, облизывающей своего жеребенка.
– Откуда она знает, что делать?
– Материнский инстинкт, – тихо сказал Доминик. – Одна из самых могущественных сил на свете, – добавил он с глубоким убеждением и почти благоговейно.
– Мелли бы это очень понравилось, – пробормотала она.
– Она любит лошадей?
Только тут Грейс поняла, что сказала. Она не хотела ничего говорить – Мелли сама должна была поговорить с ним, но сейчас у нее появилась возможность немного подготовить почву. Следует ли ей сказать что-нибудь еще?
Грейс прикусила губу, наблюдая за тем, как молодая мама ласкает своего ребенка. В спальне наверху лежала Мелли – Мелли, которую переполняли мечты о материнстве, мечты, которым никогда не сбыться, если она выйдет замуж за этого человека. Именно поэтому Мелли попросила ее приехать сюда – помочь ей разорвать эту ненавистную помолвку.
– Нет, Мелли Петтифер не любит лошадей. Она их боится. Но это… – Грейс показала на кобылу, подталкивающую своего жеребенка носом. – Вот о чем мечтает Мелли Петтифер.
Он посмотрел на нее острым взглядом.
– Что ты имеешь в виду?
– Материнство. – Грейс сурово встретила его взгляд. – Она любит детей. Она ждет не дождется того дня, когда сможет взять в руки своего собственного ребенка. Я знаю ее уже семь лет. Она всегда хотела детей. – Грейс покрепче запахнула шаль и отошла в сторону. – Всегда.
Доминик сделал движение, чтобы обнять ее, но она успела увернуться.
– Нет, разговаривать нужно не со мной, – сказала Грейс и вышла из конюшни.
Глаза Грейс распахнулись, и она моментально очнулась. Еще один сон, поняла она. Слабый серый свет пробивался сквозь занавески. Рассвет. Нужно прекратить попытки заснуть. Она знала, что спала какую-то часть ночи, но большая ее часть прошла в бурных снах, в которых главную роль играл Доминик Вульф. Страстные, шокирующие поцелуи вперемешку с фразами вроде «Брак – это всего лишь деловое соглашение». Поездки в резко накреняющемся на поворотах экипаже, жеребята и темные головы, в невыразимой нежности склоненные над занозами в ее ладони. И младенцы, й серебристого цвета лошади, и белые рубашки, и мокрые бриджи, облипающие сильное тело.