– Красивые у тебя игрушки, – сказал Мэдисон, в то время как Уильям Генри гнал одного из всадников галопом по загону. – Отец купил тебе этот набор?
– Не-а, – отвечал Уильям Генри, не отрываясь от своей игры. – Дядя Солти сделал его для меня. И он сделает еще другие игрушки.
Первый всадник объехал загон. Уильям Генри взял второго всадника и начал объезд сначала.
– У этого ковбоя есть имя? – спросил Мэдисон.
– Это дядя Монти. – Он положил игрушку, чтобы Мэдисон мог ее лучше рассмотреть.
– Видишь, он злится.
– Почему? Кто-то хочет украсть коров?
– Нет. Эта девушка опять надоедает ему. Дядя Монти не любит девушек. Он говорит, что от них одни неприятности.
Мэдисон подумал, что он и его младший брат могли бы в конечном счете найти общий язык. Ферн перевернула его жизнь вверх ногами.
– А кто другой всадник? – спросил Мэдисон.
– Это папа, – ответил Уильям Генри, показывая самую большую игрушку. – А это дядя Хэн. Он тоже девушек не любит.
– Хорошо, что твой папа любит девушек.
– Папа не любит девушек, но он любит маму, – многозначительно заявил Уильям Генри.
– Мне тоже твоя мама нравится, – сказал Мэдисон, пытаясь скрыть улыбку.
– Всем нравится мама, – сказал Уильям Генри. – От нее нет неприятностей. Она всем помогает.
Вот такой, если вкратце, должна быть девушка, на которой хотел бы жениться Мэдисон. Такой была Саманта. Но он влюбился в Ферн, которая была самым опасным стихийным бедствием к западу от Миссисипи.
– Я думаю, не каждая девушка может быть такой, как твоя мама.
– Дядя Монти говорит, что путаться с Айрис хуже, чем гоняться за быком, который залез в густой кустарник. Дядя Монти говорит, что Айрис надо выслать.
Мэдисон засмеялся.
– Откуда она родом?
Уильям Генри оглянулся по сторонам. Затем, подойдя к Мэдисону, прошептал ему на ухо:
– Дядя Монти говорит, что она родом из ада. – Уильям Генри радостно захихикал. – Мама говорит, что я не должен говорить такие слова, но дядя Монти все время повторяет это слово. Мама говорит, что дядю Монти может поразить молния, но папа говорит, что у молнии ничего не получится.
Мэдисон понимал, что не стоит хвалить мальчишку, но впервые за все это время он почувствовал, что ему нравится его племянник. Он никогда не проявлял никакого интереса к детям, но Уильям Генри был каким-то особенным ребенком. Может быть, потому, что он был сыном Джорджа и поэтому частью его собственной плоти и крови. Может быть, он видел в малыше самого себя, еще до того момента, как отец убил в нем его по-детски невинную веру в этот мир. А, возможно, он видел в нем сына, которого хотел иметь от Ферн.