Вернулся братка на следующее утро и вынул из коляски ящик аптечных пузырьков с валерьянкой, полиэтиленовые пакеты, продукты, покупки всякие.
Я поинтересовался, зачем столько валерьянки - ну, самому успокоиться после такого потрясения конечно стоило, я сам был в дико растрепанных чувствах, но мы пользовали себя другими лекарствами, пол-литровыми пузырьками из которых за три дня полкухни обставили...
А он мне и говорит: "Это, Мишель, не лекарство. Это - секретное оружие!!!"
Ночью мы наполнили полдюжины пакетов жидкостью из пузырьков и побросали на белеющую в темноте новым шифером крышу директорского дома.
К утру окрестности огласились диким воем, мявом и шипением. Вся крыша была покрыта толстым слоем камышовых котов и кошек. Они копошились, дрались и орали, являя собою крайне непристойное зрелище, а особенно омерзительны были два наиболее крупных, которые сидели на самом коньке, ближе к улице, и с сатанинским энтузиазмом, на глазах у аксакалов из чайханы и собравшейся рядом общественности, совершали акт котосексуализма, выражая получаемое удовольствие непередаваемо погаными звуками.
Директор пытался прекратить безобразие, бросая в котов камни, начиная с мелких и дойдя до верхнего порога средней величины. Потом, видя безуспешность своих попыток и заливистый смех соседей, кинулся в дом, вернулся с двустволкой и с маниакальной решимостью начал садить по котам картечью.
Первый залп угодил в трубу, и флюгарка стала напоминать кухонную терку для крупных овощей. Вторым было уничтожено несколько кошаков, да только это все без толку, и разрушена телевизионная антенна. Достигнутые успехи не остановили директора, и он продолжил пальбу, добившись через полчаса того, что два кота-содомиста лениво спрыгнули вниз и продолжили свое занятие. Крыша дома чем-то напоминала Сталинград.
Аксакалы, получив распоряжение Главного, вовсю хохотали.
Месть была хороша - но явно неравноценна оскорблению и чудовищности преступления врага. Мы сами рассматривали ее, как некую прелюдию к завершающему удару, и даже строили некоторые планы, но помог случай.
Директор задумал бить кабана. Об этой своей затее он трепался по всему аулу и не спроста: он всем объявлял, что Витьке надо еще нагулять жирку, а вот Мишку он запланировал порешить в ближайшее время.
Забой свиньи весьма хлопотное и сложное дело со своей узкой спецификой, скажу я вам. Этим должен заниматься профессионал, или, по крайней мере, человек подготовленный. Таких людей мало в специфических условиях Азии, где местное население в большей степени баранину жрет, хотя и не по религиозным соображениям, по привычке. Свинобой брал за эти свои услуги кварт, ну двадцать пять рублей, пару бутылок водки и килограммов пять лучшего мяса, не говоря уж о том, что его нужно было кормить обедом и за этим обедом меньше пол-литра он тоже никак не выпьет. Щедрость директора вам уже известна по истории с арбузами, и потому вас, конечно, не удивит, что сей пресловутый директор решил попробовать обойтись своими силами и погубить моего бедного тезку самостоятельно.