Солнце обдавало их теплом, а ветерок был прохладным. Коннор опустил поля шляпы, чтобы глаза были в тени.
— Мэгги считает, что я должен тебя выслушать, — сказал он.
— Она так сказала?
— Не так многословно. — На лице Коннора мелькнула насмешливая улыбка, относящаяся к себе самому. — Мэгги никогда не бывает слишком многословной.
— Я это заметил.
— Она заставляет тебя задуматься, а потом поверить, что это была твоя идея.
— Умная женщина. Коннор покачал головой:
— Нет, не умная. Мудрая. Мэгги мудра. Раштон бросил взгляд на сына:
— Ты ее любишь.
— Ты, похоже, удивлен.
— А разве у меня нет оснований? Ты был недоволен этим браком, и, как мне кажется, она тоже. Я даже не был уверен, что вы все еще вместе. Ее письма к Джего Маку не отражали реальную жизнь здесь, на ранчо, и она почти ничего не писала о тебе.
— И поэтому ты приехал? Посмотреть своими глазами?
— Теперь, по-видимому, удивлен ты.
Коннор пожал плечами. Его глаза пристально осматривали узкий проход, в который они въезжали.
— Эди хотела, чтобы я уехал из «Дабл Эйч», — сказал Раштон, — но она никогда не желала, чтобы мы стали чужими друг другу. Почему, по-твоему, она послала тебя учиться на Восток? Почему не завещала тебе «Дабл Эйч»? Она хотела, чтобы эта земля нас связывала.
— Ты собирался продать эту связь, — возразил Коннор.
— Это привело тебя домой.
— Мой дом здесь, — ответил Коннор. — Твой сделка с Джеем Маком привела меня в Нью-Йорк.
— Иначе ты бы не приехал.
— Мы оба знаем почему. — Необходимости объяснять не было. Коннор пригласил Раштона в Денвер, чтобы познакомить с невестой и присутствовать на свадьбе, а женился на ней Раштон.
Черные глаза Раштона изучающе всматривались в лицо сына.
— Ты действительно жалеешь, что не женился на Берил?
Коннор не колебался:
— Черт, нет.
— Так оставь это в прошлом. — Раштон снова стал смотреть вперед. — Когда я уехал из «Дабл Эйч», то не знал, что никогда больше не буду жить с твоей матерью.
— Она отдала мне серебряные самородки Старого Сэма, чтобы я начал дело на Востоке.
— Старый Сэм сказал, что подкупил тебя этими самородками, чтобы ты уехал.
— Ты можешь снова назвать меня лжецом, но было совсем не так. — Он подождал несколько секунд. Коннор молчал. — Она собиралась приехать ко мне, когда я устроюсь, и я был достаточно глуп, чтобы поверить, что она говорила серьезно. Наверное, она знала, что иначе я бы никогда не уехал. — Раштон говорил тихо и задумчиво, — Эди считала, что я здесь несчастлив, а Старый Сэм старался поддерживать в ней эту мысль. Я так тогда и не понял, почему она так настойчиво требовала, чтобы я убирался. Мне понадобилось много времени, чтобы понять, что она хотела проявить благородство, пожертвовать своим счастьем ради моего. — Он снова взглянул на Коннора. — Но самое ужасное в этом то, что она не спросила меня, хочу ли я этого.