Потом оглядела комнату, желая убедиться, что ничего не забыла. Странно, подумала она, почему я подумала об этом именно тогда, когда только и хочу забыть обо всем.
Она осторожно открыла дверь и прислушалась к звукам в коридоре. Наверху было тихо. Музыка доносилась снизу. Не оглянувшись, она вышла в коридор и направилась к лестнице черного хода. Ее побег прошел успешно. Никто не встретился ей на лестнице. Кухня была пуста.
Она снова остановилась у двери черного хода. Мысль о том, что могло ждать ее снаружи, так же пугала, как и то, с чем она столкнулась наверху. Ее рука на ручке двери задрожала. Она крепко сжала ее.
Глубоко вздохнув, повернула ручку и толчком открыла дверь. Затем побежала, зная, что самое важное для ее будущего теперь — не оглядываться.
Кеб провез ее вдоль всего Бродвея до 48-й улицы. Даже ночью здесь было оживленно. Мелкие торговцы выставляли товары для ранних покупателей и последних запоздалых прохожих. Молочные фургоны развозили продукты по меблированным домам, а рестораны выставляли на улицу самых упрямых посетителей. Не интересуясь всем этим шумом и суетой, она скорчилась в углу коляски, отвернувшись от окна. Потом быстро расплатилась с извозчиком, нагнув голову, чтобы не быть узнанной, и прошла последние два квартала пешком, когда кеб скрылся из виду.
Дом на пересечении Бродвея и 50-й улицы не намного уступал по размерам французскому загородному дому, похожему на дворец, который послужил для него моделью.
Розовые кусты обрамляли фундамент из гладкого серого камня, а с южной стороны шпалеры были увиты вьющимися растениями. Она вошла во двор перед домом, толкнув железную калитку, а затем обогнула дом и подошла к двери черного хода. Над притолокой был спрятан ключ. Она поднялась на цыпочки и достала его.
В доме было тихо. Это ее удивило. Она ожидала, что кто-нибудь будет ее ждать, но, очевидно, никто не лишился сна от тревоги за нее. Это могло означать только, что сестра придумала какую-то историю, которая правдоподобно объясняла ее отсутствие.
Она сбросила туфли и взяла их в руки. Не было необходимости зажигать лампу — она могла найти дорогу к своей комнате и в темноте. Проскользнув в спальню, она поставила на пол туфли и черную кожаную сумку. Разожгла огонь в камине, сняла с себя всю одежду и бросила в камин, помешивая кочергой, чтобы не затушить огонь тканью. Туда же отправила и сорочку, а сумку доктора затолкала под кровать. Потом, вымывшись, забралась в постель.
И поразительно быстро заснула.
Разбудила ее грубая рука, толкавшая в плечо. Шторы на окнах были раздвинуты, и свет заполнил комнату. Даже с закрытыми глазами она ощущала свет и тепло солнечных лучей. Медленно открыла глаза и увидела прямо над собой напряженное и взволнованное лицо младшей сестры.