— Не трать зря силы, Берил. Эти речи я уже слышал.
Она задумчиво постояла, поднеся кончик указательного пальца к губам. Но поскольку не могла заставить его взглянуть на себя, то расчетливая невинность этого жеста пропала зря. Берил уронила руку. Изменив тактику, сказала:
— Ты выглядишь очень красивым сегодня вечером. Тебе идет такой покрой фрака.
Он не подал виду, что слышит ее.
Верил приблизилась к нему, зайдя со спины, чтобы критически оценить мужчину, делая вид, что интересуется его вечерним туалетом.
— Тебе следует всегда так одеваться, — сказала она. Он совершенно великолепен, подумала она, когда его стройное, сильное тело заключено в ладно скроенную одежду. Правда, черные волосы вопреки моде касаются воротника, а пальцы, теребящие запонки, огрубели, но Берил даже это находила привлекательным. Мысль о том, что беспокойная энергия Коннора затянута в черной фрак и брюки, ее интриговала. Желание отпустить эту энергию на свободу возбуждало ее, возбуждало почти так же сильно, как перспектива быть пойманной за этим занятием. Когда Берил взглянула через плечо Коннора на свое отражение в зеркале, она увидела, что ее глаза потемнели.
Коннор поймал в зеркале отражение страстного взгляда Берил и прищурился. Едва сдерживая нетерпение, спросил:
— Ты что-то хотела спросить у меня или просто пришла позлорадствовать?
Она легонько похлопала его по плечу и, обойдя вокруг, остановилась перед ним. Она притворилась, что не понимает, уголок ее рта приподнялся в лукавой, многозначительной улыбке:
— Позлорадствовать? Ты говоришь ерунду. С чего бы это мне злорадствовать?
Он отстранился от ее протянутой руки и расправил фалды фрака.
— Хватит, Берил. Я не собираюсь отвечать тебе. Если тебе есть что сказать, говори.
Ее улыбка погасла. Рука медленно упала и повисла вдоль туловища.
— Ну, хорошо, — ответила она. — Я нахожу очень пикантным твое решение выставить себя на продажу.
Она следила глазами за его отражением в зеркале, когда он отошел в сторону. Наблюдала, как он подошел к шкафу и стал рыться в одном из выдвижных ящиков, пока не достал серебряную фляжку. Отвинтил крышку и поднес ее к губам.
— Полегче с этим, — заметила она. — Ты не в лучшей форме, когда выпьешь.
Не обращая на нее внимания, Коннор сделал большой глоток. Потом завинтил крышку и сунул фляжку в карман жилета.
Шурша платьем из тафты, которая переливалась отблесками пурпурного цвета, она подошла к нему. Положила руку на плечо умоляющим жестом, но не смогла скрыть гневных интонаций в голосе.
— Ты ведешь себя глупо, Коннор. Не думаешь же ты всерьез это проделать. Эта земля не может быть настолько важна для тебя, черт побери, чтобы себя за нее продавать.