И вдруг, когда она считала, что спасена, кто-то снова схватил ее. Она отшатнулась.
— Нет! — выкрикнула бедная девушка и зарыдала. — Не прикасайтесь ко мне, умоляю вас! — Она пыталась уползти к эстраде, тело ее сотрясала дрожь.
Но на этот раз прикосновения чужих рук были осторожными и ласковыми.
Заккес, бережно поддерживая, поставил Элизабет-Энн на ноги.
— Что случилось? — мягко спросил он.
Но девушка неожиданно накинулась на него, изо всех сил мутузя его кулачками в мокрых грязных перчатках.
— Отпусти меня! — кричала она. — Отпусти! Отпусти!
Он ухватил ее за руки и пытался успокоить, но она отчаянно зарыдала.
— Это я, Заккес! — настойчиво повторял он, слегка встряхивая ее. — Это я, Элизабет-Энн, ты в безопасности.
— Пусти, пусти!
И тут Заккес понял, что девушка была в шоке. Он резко ударил ее по лицу. С минуту она что-то невнятно бормотала, потом подняла голову и с удивлением посмотрела на него.
— Заккес?! — всхлипнула она. — О Заккес! — Обхватив его руками, она прижалась к нему всем телом и с облегчением разрыдалась, приговаривая: — Слава Богу, это ты! О Господи, как это было ужасно!
— Шш! — приговаривал Заккес, успокаивающе гладя ее по спине. — Потом все расскажешь. Пойдем.
— А куда мы пойдем? — Девушка вопросительно посмотрела на него.
— Туда, где тепло, где тебе ничто не будет угрожать, там тебе будет хорошо. Мне невыносимо было дома одному. Слава Богу, что я решил выйти на улицу… а знаешь, хоть это и странно, но мне показалось, что здесь я буду ближе к тебе. Вот я и решил пойти сюда. Мы должны были здесь встретиться, мне думалось, что это наше место.
— Больше уже нет.
— Возможно, и так, — тихо сказал он, — пойдем.
— А как он… что с ним? — Элизабет-Энн указала на неподвижную фигуру.
Еще раз сверкнула молния. Заккес увидел лежавшего на земле Вилли Кэмбелла. Он застонал и неожиданно сел, осуждающе глядя на Элизабет-Энн. Искаженное до неузнаваемости, его лицо походило на маску.
— Ты говорила, что не против, ты обещала, сама приходила в мою хибару и обещала! — Он покачал головой и зарыдал, как ребенок.
В этом жалобном вопле слились воедино разочарование, обида, неудовлетворенное желание, физическая боль и гнев. Он встал на четвереньки и поспешно уполз в темноту, до них донеслись его причитания:
— Я знал, знал, что меня снова обманут…
Элизабет-Энн тихонько шла по Мейн-стрит, поддерживаемая Заккесом. Она шла, словно в оцепенении, но дрожь немного унялась. Дождь не переставал, но они его не замечали. Свет в окнах домов, мимо которых они проходили, резал ей глаза.
Заккес повел ее не к кафе, а направился к гостинице. Элизабет-Энн вся напряглась, в глазах снова мелькнул страх.