Не обращая внимания на тяжкий вздох матери, Лючия стала спускаться по лестнице в гостиную.
Йен предполагал, что Франческа, самая известная в Англии женщина сомнительного поведения, живет в доме, соответствующем ее громкой репутации. И в этом он очень сильно ошибся.
Дом, где она жила, находился в тихом незаметном уголке Кавендиш-сквер. Ее дворецкий был таким величественным и безупречным, каким только может быть слуга. Ее гостиная в серо-голубых и нежно-зеленых цветах выглядела по-английски элегантной, на камине стояли фарфоровые пастушки, на стене висел пейзаж Тернера, и на полу лежал прекрасный аксминстерский ковер. Все было предназначено для удобства и комфорта, а не выставлено напоказ. Конечно, счета оплачивал Честерфилд – в данное время покровитель Франчески, а он был очень приличным человеком.
В гостиной Йен обнаружил прекрасное собрание книг. Он как раз просматривал их названия, когда услышал приближавшиеся шаги. Он поставил «Илиаду» Гомера на место и повернулся. На пороге стояла молодая женщина.
Никто не принял бы ее за англичанку, и Йен сразу же понял, что перед ним Лючия Валенти.
В голове Йена внезапно возник образ этой молодой женщины, бегущей по заросшим маками итальянским лугам, она бежит босиком и смеется, подхватывая рукой юбки, а ее распущенные кофейно-черные волосы густой спутанной гривой развеваются за спиной. Странно, подумал он, что его воображение создало такую живую картину, ибо он был человеком, которому чужды полеты фантазии. Но в этой женщине он чувствовал едва сдерживаемую энергию, от которой на фоне атрибутов традиционной британской обстановки она казалась такой полной жизни.
Она была высокого для женщины роста, только дюйма на четыре ниже его самого. У нее были длинные ноги, тонкая талия и пышные формы. Глубокое декольте и затянутый корсет, без сомнения, свидетельствовали о влиянии матери.
Глаза темные, как шоколад, кожа цвета легкой пены и капуччино, и ничего, напоминающего общепринятое представление о красоте. У нее не было ротика, похожего на розовый бутончик, необходимого для модной красавицы, но ее губы были пухлыми и красными, как спелая вишня.
Глядя на эти восхитительные губы, Йен понял, что ни одного встретившего ее мужчину не остановят законы моды. Светские дамы будут готовы растерзать ее, но для мужчины, если он не слеп, Лючия Валенти – лакомый кусочек.
Йен глубоко вздохнул. Неудивительно, что отец запер ее монастыре.
Он оказался совсем не таким, каким она его представляла. Пока она спускалась по лестнице, у нее сложился образ Йена Мура как небольшого человечка, скользкого, с острой мордочкой хитрого зверька, который будет произносить льстивые, ничего не значащие фразы. Но когда Лючия увидела британского дипломата, стоявшего у книжного шкафа, совершенно не похожего на созданный образ, она застыла на пороге.