Ужас сковал Хлою, однако, движимая инстинктом сохранения, девушка решила действовать. Это ее последний шанс. Никто больше не постучится в дверь, и до самого утра все будут считать, что она спокойно спит в своей постели.
«Скажи дяде, что Стрэтфилдскин Призрак взял тебя в заложницы. Скажи сейчас, пока еще не поздно…»
– Дядя Хэмфри, – позвала она, – пожалуйста, по…
Но дядя уже не слышал ее.
Она не видела, как Доминик ринулся вперед: только заметила краем глаза, как размазанное отражение промелькнуло в зеркале. В следующее мгновение он навалился на нее всем телом и прижал к двери. Удар был такой силы, что дверь захлопнулась нормально, а не с третьей попытки. Гул прошел по всему дому.
Зажатая между дверью и телом Доминика, Хлоя не могла шевельнуться. Она чувствовала, что в его жестком как сталь теле, подобно свернутой пружине, таится бешеная энергия, оставалось лишь надеяться, что он не даст этой энергии воли. Вообще-то он не причинял Хлое боли, но слабость, которая охватила ее от близости жаркого мужского тела, в некотором смысле воспринималась как атака.
Если бы она не целовалась с этим мужчиной под дождем в тот памятный день, ощущала бы его прикосновения совсем по-другому. Боялась бы его больше. Может, ей просто показалось, что он питает к ней нежные чувства. Но при одном лишь воспоминании о том поцелуе у Хлои кружилась голова.
– А что, обязательно обращаться со мной так, как театральные злодеи обращаются со своими пленницами? – сердито спросила она.
Он смерил ее взглядом.
– Приходится, поскольку ты не слушаешься.
Хлоя похолодела. Он что-то сжимал в руке в непосредственной близости от ее живота. Оцепенев от ужаса, она опустила глаза и вдруг увидела, что в руке у него не пистолет, а любимое перо с ее письменного стола. Какая наглость! Хлоя выхватила перо у него из рук.
– Вы что, хозяйничали на моем столе?! – возмутилась она.
Доминик оттащил ее от двери и, глядя ей в глаза, спокойно запер дверь на задвижку.
– Я искал письменные принадлежности.
Она с изумлением воззрилась на своего мучителя. Должно быть, в гардеробной он разыскал гребенку и привел в порядок свои густые черные волосы, там же нашел чистую тряпку, чтобы перевязать…
– Насколько я понимаю, вы разорвали мою кружевную нижнюю юбку от Хонитона на бинты? – осведомилась она не без сарказма.
Он криво усмехнулся:
– Прошу прощения, но выбора у меня не было. Либо нижняя юбка, либо один из ваших замысловатых корсетов. А корсет, – он весело окинул взглядом ее пышные формы, – вряд ли пришелся бы мне впору.
Хлоя едва сдержала охватывающую ее ярость.