Она тоже желает его! Не только он сходит с ума от желания!
Он снова поцеловал ее. Доминик понимал, что потерял контроль над собой. Он также знал, что в темноте Хлоя не ориентируется и вряд ли рискнет передвигаться. У него самого ушло несколько дней на то, чтобы научиться ориентироваться в кромешной тьме. Ну кто рискнет обвинить его в том, что он воспользовался беспомощным положением девушки? Он так истосковался без людей, без женской ласки, что едва способен был соображать.
Если он не соблазнил эту девушку прямо там, где стоял, то лишь из уважения ко всему семейству Боскаслов. Как же ему хотелось зарыться в это нежное тело!
Случайное прикосновение ее пышных грудей вызывало в его теле приступ сладчайшей боли, какой ему еще не доводилось испытывать. Мягкая тяжесть ее живота, навалившаяся на его пах, заставляла изнывать от желания. Девушка, сама того не желая, скрутила его в безнадежный и болезненный узел. Перед ее чарами невозможно было устоять.
Доминику хотелось, чтобы она оказалась обнаженной у его ног и взирала на него с обожанием. Наверное, все же не стоит рисковать. Можно продержать ее здесь еще несколько минут, не более – искорку света в темном царстве. Если он не остановится, то через мгновение начнет пресмыкаться перед ней и умолять о ласках. Он привлек ее к себе, крепко обнял.
Нет, отвести ее сейчас в свое логово – значит попусту искушать судьбу, зря подвергнуть девушку многим, слишком многим опасностям. А он скорей бы дал уничтожить себя, чем допустил, чтобы Хлоя оказалась втянутой в тот ад, в который превратилась его жизнь. Это ведь не ее битва. Она была желанным призом, ожидавшим его после сражения.
– Проклятие! – вырвалось у него. – Хлоя, ну зачем, зачем ты пришла сюда?
Хлоя почувствовала себя увереннее, инстинкт самосохранения был силен как никогда. Нет, она не тепличное растение, которое вянет при первых заморозках!
– Не понимаю, на что ты рассчитываешь? Неужели тебя не обнаружат в твоем собственном доме? – спросила она.
– Ты понимаешь, какой опасности подвергла нас обоих, явившись сюда?
– Ты что, умом тронулся, Доминик? Неужели меня едва не соблазнил безумец?
– Вполне возможно.
– Прятаться в собственном доме…
– Прекрати искушать меня!
– Тогда прекрати меня целовать.
– Делай, что тебе говорят, Хлоя!
– Не стану, пока не разберусь во всем.
– Ты и так разобралась, в чем не следовало. А целовать тебя я буду, когда пожелаю.
– Не спросив на то моего позволения…
Вместо ответа он взял ее за подбородок и одарил еще одним ошеломляющим поцелуем. Хлоя забилась в его объятиях, сама не зная, хочет ли вырваться от него или прижаться к нему еще теснее. Доминик обвел языком ее губы, лизнул щеку и ухо. Он держал в ладонях ее лицо так, словно оно было сделано из тончайшего хрусталя, легонько поглаживая пальцами ее скулы.