– Это понятно. Но кто, кто мог ему помогать?
– Представления не имею, но знаю, что многим не терпится это выяснить. Я постараюсь сделать все возможное, прежде чем пойду встречаться с отцом, хотя связи в Лондоне у меня не бог весть какие. Не все встречают наемников из колоний с распростертыми объятиями. А пока наслаждайся обществом своей дамы сердца, но будь очень осторожен. Надеюсь, она действительно заслуживает доверия.
Доминик тихонько засмеялся:
– У меня нет выбора.
Эйдриан разочарованно улыбнулся:
– Ее никак нельзя услать отсюда на месяц-другой?
– Я не стал бы этого делать, даже если бы мог.
Хлоя понятия не имела, расшевелила Доминика нелепая церемония в спальне, осуществленная тетей Гвендолин, или спугнула. Не знала она также, был ли таинственный всадник, замеченный теткой в лесочке, Домиником, и очень в этом сомневалась.
Зачем Доминику рисковать, разъезжая верхом по окрестностям, когда он не жалеет усилий на то, чтобы убедить свет в том, что он и в самом деле мертв? Если, конечно, ночная верховая прогулка не была частью хитроумного плана, имеющего целью вывести на чистую воду сэра Эдгара. Вот только Хлоя сомневалась, что сэр Эдгар, профессиональный вояка, способен поверить в такие театральные эффекты, как явление призрачного всадника.
Но если таинственный всадник в лесочке не был Домиником, то кем же он был? Конечно же, не Девон. И не Джастин, которого тетя Гвендолин обязательно бы узнала. Друг, решивший навестить Доминика? Посторонний, проезжавший по деревне по своим собственным делам? Хлоя места себе не находила из-за того, что никак не могла связаться с Домиником и сообщить ему о неизвестном всаднике.
Он словно и в самом деле принадлежал загробному миру. Час проходил за часом, вестей от него не было, и Хлоя опасалась, что никогда больше его не увидит.
Доминик не шел у нее из головы. Она думала о нем в церкви, во время грозной проповеди преподобного, которая потрясла верующих Чизлбери. Валяясь на кровати и пытаясь при свете свечи разобрать шифр Брэндо-на. В заросшем розовом саду, где она гуляла часами, надеясь, что ее милый призрак хотя бы подаст знак, что он жив-здоров.
Хлою одолевала тревога. Не попал ли он в беду, не лежит ли беспомощный в одном из этих мрачных тоннелей, не в силах связаться с ней.
Велико было искушение послать весточку Хиту, попросить брата о помощи. Но она обещала Доминику держать язык за зубами.
Для него, разуверившегося в людях, очередное предательство станет последней каплей, переполнившей чашу. Теплившаяся в его душе нежность иссякнет. Приверженность законам чести едва ли не все, что у него осталось. Эта добродетель, разумеется, обоюдоострая, однако Хлоя испытывала к ней смешанное чувство уважения и досады.