– Это наводит меня на мысль, что ему пора брать уроки фехтования и стрельбы у шевалье Луи, – заметил Хэмптон. – Учитывая его очевидную склонность к гимнастическим упражнениям, пусть и особого сорта, можно не сомневаться, что плата за учебу себя оправдает.
Данте поднял голову и вполне серьезно промолвил:
– Вы же не верите на самом деле, что кто-то из этих старых пердунов оскорбится и вознамерится наказать меня за мои невинные шалости с их женами, изнемогающими от неудовлетворенности? Помилуйте, мистер Хэмптон, да им на это наплевать.
– Это как сказать, – усмехнувшись, возразил ему Верджил. – Даже скопцу обидно, когда у него за спиной все постоянно насмехаются над его немощью. Кому приятно прослыть рогоносцем по милости какого-то безусого юнца, исключенного из-за своей неуемной похоти из учебного заведения?
– Юнца? – Данте расхохотался. – Да я ненамного моложе вас!
– Тем более пора бы понимать, что такое безответственное поведение чревато печальными последствиями!
Дэниела их пикировка мало интересовала. Куда больше занимали его звуки, все явственнее слышавшиеся со стороны дороги. Несомненно, это был шум приближающихся экипажей.
Наконец-то!
Душа его возликовала, но лицо осталось бесстрастным. Он притворился, что все его внимание устремлено на леску удилища, и даже не обернулся, хотя один лишь долгожданный звук наполнил его гулко стучавшее в груди сердце приятными предчувствиями скорой встречи с Дианой.
Томление плоти становилось невыносимым. Он уставился на море, борясь изо всех сил с желанием заскрежетать зубами: проклятые пенистые гребни волн пробуждали в его памяти воспоминания о журчащем лесном ручейке и цветущих крокусах, в окружении которых они предавались сладостным ласкам; крики чаек звучали почти как утробные женские стоны, а шум прибоя походил на шелест листвы деревьев, под сенью которых они с Дианой тогда чуть было не распростерлись, сраженные стрелами Купидона. Какая досада, подумалось Дэниелу, что он тогда не овладел ею...
Он закрыл глаза, пытаясь избавиться от этих пагубных видений и коря себя за непростительные юношеские порывы. Нельзя же уподобляться Данте, он давно уже не бесшабашный повеса, не видавший больших жизненных затруднений. Ему не к лицу изнывать от неудовлетворенной страсти к юной невинной девице и терзаться наивными грезами. Лучше встряхнуться и подумать, что он скажет ей при встрече.
– А вот и наши леди! – раздался чей-то восторженный возглас, и всем рыбакам стало не до клева.
Как и другие, Дэниел стал сматывать удочку. Лакеи принялись шустро доставать из корзин салфетки, посуду, вина, закуски и фрукты. Дэниел перехватил острый взгляд графа, устремленный из-под насупленных кустистых бровей в сторону одного из экипажей, сам взглянул туда же и узнал в даме, выходящей из кареты, Пенелопу. С высокой прической и в новом роскошном наряде она выглядела очень соблазнительно.