– Как и следовало ожидать, месье был потрясен, узнав о твоем позорном поступке, негодница!
Опекун скривил в насмешливой ухмылке рот и спросил, постукивая кончиками пальцев по красному переплету:
– Как вы можете объяснить свое недостойное поведение?
Мадам Уазо подошла к ней поближе, как бы напоминая о своей угрозе. Мадам Леблан вперила в Диану злобный взгляд, словно внушая ей мысль упасть на колени и просить о пощаде. Лицо опекуна вновь обрело бесстрастное выражение, ему явно хотелось поскорее покончить с этим недоразумением и уехать.
Диана выбрала безопасный вариант ответа и пролепетала:
– Нет, месье, я не могу объяснить свое недостойное поведение. – Она потупилась, проклиная себя за трусость, но краем глаза все же успела заметить, что опекун пронзил ее испытующим взглядом, прежде чем откинуться в кресле и отдать директрисе команду начинать. Диана похолодела и закусила нижнюю губу, чувствуя, как от обиды по коже поползли мурашки, а к горлу подкатил ком:
Мадам Уазо и Леблан поставили в центре помещения скамейку и стул, и Диане было приказано принять соответствующую унизительную позу: встать на коленях на скамеечке, склонив голову на сиденье стула, и оттопырить зад.
Опекун устремил задумчивый взгляд в облупившийся потолок, не проявляя к происходящему видимого интереса. Директриса взяла со стола розгу и сжала ее в руке, как рапиру. Порке подвергались в интернате не только учащиеся, но и согрешившие служащие. Несколько месяцев назад мадам Леблан собственноручно выпорола одну из уборщиц, пойманную при попытке выскользнуть из школы ночью на любовное свидание с мужчиной.
Сгорая от стыда и моля Бога, чтобы Он ниспослал дрему на ее опекуна, Диана заняла постыдную позу и вцепилась руками в сиденье стула.
Мадам Уазо не торопясь задрала подол ее мешковатого платья, и директриса вновь порекомендовала ей попросить прощения. Диана промолчала, и тогда розга, со свистом распоров спертый воздух кабинета, обожгла ее ягодицу. Диана заскрежетала зубами. Последовал новый хлесткий удар, уже по другой ягодице. Боль разлилась по низу живота, по всему телу стал расползаться жар, а соски грудей отвердели.
– Достаточно! – нарушил тишину голос опекуна.
Однако директриса все же хлестнула Диану розгой в трети й раз.
– Я сказал, достаточно! – повысив голос, повторил опекун.
– Но, месье, у нас обычно...
– Довольно. И покиньте кабинет, – непререкаемым тоном произнес демонический мужчина.
Диана попыталась было встать. Но мадам Уазо помешала ей, нажав рукой на поясницу, и приторно-слащавым голоском проворковала, обращаясь к мадам Леблан: