– Что за вздор! – воскликнула Диана, изрядно уставшая от постоянных нравоучений, произносимых раздраженным и высокомерным тоном. В конце концов, какое право он имел разговаривать с ней так, словно бы доводился ей старшим братом? И с какой стати он ополчился на мистера Тиндала, позволил себе колкие намеки в его адрес? Бедняга и без того был огорчен этим нелепым происшествием на лугу, неподалеку от которого он упражнялся в стрельбе из пистолета. – Что за несусветная чушь? И что за недопустимый тон! Вам не помешало бы поучиться у мистера Тиндала хорошим манерам, Сент-Джон. И с какой стати ему искать встречи со мной, если он мне в отцы годится?
– Святая наивность! – Дэниел всплеснул руками. – Неужели ты искренне полагаешь, что возраст мужчины может послужить препятствием, когда дело касается амурных интриг?
– Возможно, я в чем-то заблуждаюсь, но в отношении меня мистер Тиндал вел себя безупречно, и мне понравилось быть в его обществе. По-моему, мы с ним вполне могли бы стать друзьями.
– Он вряд ли удовлетворится дружбой, уверяю тебя!
Диана истерически расхохоталась:
– То же самое мне говорила мадам Леблан о вас, едва ли не слово в слово!
– Так она была права, разрази меня гром! – в сердцах вскричал Дэниел и приблизился вплотную.
Она бесстрашно вскинула подбородок и взглянула ему в глаза.
В них сверкнули холодные стальные искры, подобные тем, которые она заметила в день их приезда в Париж из Руана, когда он вдребезги разбил китайскую вазу. Этот же недобрый блеск возник в них и позже, в гостиной кокотки Марго, куда он вломился без приглашения. Да уж не ревность ли это? Пронзенная невероятной догадкой, Диана покраснела и пришла в ярость.
– Так вы намеренно отваживаете меня от людей? – дрожащим от негодования голосом спросила она. – И не отходите от меня ни на шаг во время балов и торжеств, чтобы все знали, что я бедная сирота, с которой им не стоит общаться?
– Нет! – возразил Дэниел. – Я намекаю, что они будут иметь дело со мной, если чем-то тебя обидят!
– И, тем не менее, рассчитываете, что всерьез меня все равно никто не воспримет, поскольку я бесприданница.
Он промолчал, чем подтвердил справедливость ее упрека.
Обида и горечь захлестнули Диану.
– Но вы не учли, Сент-Джон, что я уже не наивная провинциалка, вы сами испортили меня роскошью, балами и дорогими платьями. Я стала вашей куклой, однако не намерена просидеть свои лучшие годы на полке. Что ждет меня, когда представление закончится? Да меня не возьмут даже гувернанткой! Ведь ни для кого в Лондоне уже не секрет, что меня принимают у себя графини и герцогини. А коль скоро вход в высшее общество в недалеком будущем окажется для меня закрытым, я, пожалуй, заранее поищу другой выход.