Кимберли тоже повернулась к ним.
– Все так. Я знаю, что Лоренс…
Она умолкла, неожиданно увидев стоящего в дверях Лоренса. Поглощенные эмоциональным разговором, они не услышали, как подъехала машина.
– Мы не ожидали, что ты вернешься так быстро, – смущенно пробормотала Кимберли.
– Понятно, – отрубил он. – Но поскольку у меня прав находиться здесь все-таки больше, чем у вас всех, пожалуй, я посижу в сторонке и подожду, пока вы не уберетесь отсюда. – Лоренс удобно устроился в кресле. – Ну что же ты, Кимберли? Не смею мешать вашей беседе. Продолжай! Ты остановилась на «Лоренс…» – напомнил он ледяным тоном.
Как же, нужна ей подсказка! Она просто не знала, как выйти из этого глупого положения. С надеждой Кимберли посмотрела на мать.
Юнис сидела, сцепив руки. Макияж теперь только подчеркивал ее бледность. Она медленно кивнула дочери.
Мама хочет, чтобы я сказала Лоренсу правду? Кимберли глубоко вздохнула. Молчать дольше нет никакого смысла. Все и так далеко зашло.
– Я говорила, – начала она неуверенно, – говорила…
– Постой, Кимберли! – остановила ее мать. – Так, пожалуй, нечестно. Не ты должна это сделать. Я. – Она решительно поднялась. – Ты многого не знаешь, Лоренс!
– Все, что мне нужно, я знаю, – безапелляционно возразил он.
– Нет, не все. – Юнис подняла голову, и неожиданно всем стало видно, что она уже немолода.
У Кимберли защемило сердце. Ей совсем не интересно, что было тридцать лет назад. Она любит свою мать и не перестанет ее любить, что бы там о ней ни наговорили.
– Есть один факт, неопровержимый факт, – Юнис на мгновение задумалась, слезы выступили у нее на глазах. – То, что…
– Что ты мой брат! – решительно вмешался в разговор Крис, нежно отодвинув мать.
Кимберли застыла как громом пораженная. Вот ответ на ее вопрос, кого напоминал ей Лоренс. Такое ощущение возникало у нее и раньше, когда она увидела обоих мужчин рядом в палате Нэнси. Кимберли бросилось в глаза их поразительное сходство. Оба темноволосые, с твердым взглядом серых глаз, с упрямым подбородком. Даже комплекция одинаковая! Да, Лоренс напоминал Кимберли ее собственного брата. Оставался вопрос – почему? Теперь прояснилось и это. Крис, оказывается, сын Кристофера Роско, а вовсе не Эйлмера Кентона.
Только как это может быть, если мать отрицает любовную связь с легендарным актером? Однако факт остается фактом.
Кимберли посмотрела на Лоренса. Он все так же сидел в кресле с презрительной усмешкой на губах, как будто то, что сказал Крис, его не касалось. Однако глаза выдали его. В них девушка ясно разглядела уже знакомый ей тревожный стальной блеск. Да сильнее, чем обычно, пульсировала синяя жилка на виске.