— Ей не обязательно знать, кто мы такие. Если мы не будем разговаривать между собой и завяжем ей глаза, то она не узнает нас.
— Нет! — воскликнула Маленькая Крольчиха. — Я уже потеряла одного мужа, которого свела с ума эта женщина, и не хочу потерять второго. Если ты только займешься с ней любовью, клянусь, я убью и ее, и ребенка.
Кривая Стрела недовольно вздохнул:
— Твоя ревность доведет нас до смерти, Маленькая Крольчиха. Ты знаешь, мы не осмелимся причинить им вреда. Ты что, забыла о ее видении? Ты не боишься рисковать собственной жизнью? — Он увидел, как кровь отхлынула от ее лица, и продолжил: — Ты тоже боишься ее видений, так что не унижай меня за то, что я проявляю осторожность.
— Но ничто не может помешать нам прикончить ребенка, — сказала она.
— Ничто, кроме остатков чести, которыми я еще располагаю, — угрюмо проговорил он. — Я не хочу пасть так низко, убив ребенка вождя моего племени, как бы я ни ненавидел его отца.
— Тогда, если у тебя не хватает решимости совершить поступок, это сделаю я.
— А если этот ребенок тоже относится к избранным, к провидцам, как и его мать? Ты уверена, что эта женщина не передала ему вместе с материнским молоком часть своего дара?
Маленькая Крольчиха ничего не ответила, и Кривая Стрела продолжал давить на нее:
— Мы не тронем их и доставим невредимыми в форт к белым людям, как и договорились. Будет только так — и никак иначе. Если ты хочешь вернуться в поселок вместе с ними, говори сейчас. Если нет, мы отвезем их к солдатам и избавимся от них. Ночной Ястреб никогда не найдет их там и ничего не узнает об их судьбе. Эта женщина вернется к своему собственному народу и вместе со своим ребенком будет навеки вычеркнута из нашей жизни.
— Мы отвезем их в форт, — угрюмо согласилась Маленькая Крольчиха.
— Тогда нам следует поторопиться, чтобы добраться до форта, пока еще темно, и вернуться назад, пока никто не заметил нашего отсутствия. Мы также не должны произносить ни слова об этом форте, на который наткнулись, поскольку именно его наши воины сейчас и ищут. У Пламени должно быть достаточно времени, чтобы покинуть его и вернуться к своему народу прежде, чем Ночной Ястреб обнаружит расположение этого форта.
Часовой форта Коннор не мог поверить своим глазам и ушам. Он пристально глядел на скрученный сверток из покрывал, лежавший перед главными воротами, и готов был поклясться, что оттуда доносилось слабое попискивание. Сверток был такого размера, что в нем мог бы поместиться большой ребенок или маленький взрослый — определить было трудно. Часовой громко вздохнул, решая, что ему делать. Каким образом и когда этот сверток оказался здесь? Он стоял на часах всю ночь и не слышал ни единого звука, кроме этого попискивания несколько минут назад. Может, это какая-то уловка индейцев? Прищурив глаза, он оглядел окрестности форта, . стараясь приметить какое-нибудь шевеление в предрассветных сумерках.