Грегор тихо рассмеялся, схватил матрас, положил его на кровать и застелил лежавшими на полу одеялами. Он не успел запастись дровами в достаточном количестве, чтобы как следует протопить весь дом, но погода заметно улучшилась, так что он счел, что теперь спать перед камином ей больше ни к чему. К тому времени как он вернулся к Алане, она и в самом деле едва не сползла по стене на пол. Он подхватил ее на руки и отнес на кровать.
– Жар и впрямь отнял у меня много сил, – пробормотала Алана, усаживаясь на кровать и закрывая ноги одеялом.
– Да уж, изрядно он тебя потрепал, – сказал Грегор. Он принес миску с кроличьей похлебкой. – Попробуй вот это. Если твой живот примет такую еду, немного попозже поешь еще.
Горячая похлебка приятно согревала изнутри. Нельзя сказать, чтобы еда была вкусно приготовлена, но в ее положении привередничать не стоило. Большинство мужчин знают лишь, как зажарить себе мясо на костре, а Грегор попытался ей угодить и, возможно, впервые в жизни сварил суп. А мог бы просто испечь кролика на углях и дать ей жесткий кусок мяса. Аппетит, как известно, приходит во время еды, и вскоре варево Грегора показалось ей настолько вкусным, что она захотела добавки. Но рисковать не стоило, Через час-другой, если желудок не отвергнет угощение, можно будет поесть еще.
Грегор взял у нее пустую миску, поставил рядом со своей и присел на кровать.
– А теперь, девочка, я хочу, чтобы ты ответила на кое-какие мои вопросы. Согласна?
– Возможно, – кивнула она. – Если ты ответишь на мои.
– Что ж, справедливо. Но думаю, тебе придется начать первой. Как тебя на самом деле зовут?
Не видя смысла в том, чтобы делать из своего имени тайну, она ответила:
– Алана Мюррей из Донкойла. А ты кто?
– Грегор Макфингел Камерон.
– Два имени?
– Макфингел – это придумал мой отец. После того как он поссорился со своими сородичами Камеронами. Думаю, тебе доводилось слышать о некоторых моих родственниках. Мой брат Эван женат на Фионе Макенрой, сестре Коннора Макенроя, лэрда Дейкладача, который женат на…
– На моей кузине Джиллианне! – Алана смотрела на Грегора во все глаза и чуть рот не раскрыла от удивления. Потом вдруг нахмурилась и проговорила: – Непохоже, что такой странный поворот судьбы тебя удивил.
– Да, верно. Ведь ты говорила кое о ком из своих сородичей, когда тебя лихорадило. И однажды в бреду ты упомянула Джиллианну. Вот поэтому я не так сильно удивлен, как ты.
«О чем же еще я могла говорить?» – спрашивала себя Алана. Но она подавила желание спросить об этом у Грегора. Если она действительно сболтнула лишнее, то лучше ей об этом не знать. Алане приходилось быть сиделкой при больных, и она знала, что в бреду люди порой говорят такое, о чем в здравом уме ни за что бы не сказали. Случалось и так, что сиделка невольно становилась хранительницей какой-то великой тайны. Но никаких великих тайн у Аланы от Грегора не было. Если не считать того, что он нравился ей все больше и больше. Хотелось надеяться, что в лихорадке она не стала объясняться ему в любви.