Фиона постаралась не подать виду, насколько ей приятно видеть Эвана. Она не хотела, чтобы Натан догадался о ее чувствах. Эван неловко спешился, поморщился и с трудом выпрямился. Фиона бросилась к нему, и он поспешно отступил на шаг, что ее покоробило, однако она постаралась это скрыть.
– Ты ранен, – обеспокоено проговорила она, внимательно оглядывая его с головы до ног.
– Вовсе нет, – ответил он, тронутый тем, что о нем беспокоятся, и ругая себя за это.
Заметив, что штаны его насквозь пропитаны кровью, Фиона так и ахнула:
– Да из тебя течет кровь, как из недорезанного поросенка! Нужно как можно скорее промыть рану и зашить.
Прежде чем Эван сумел придумать подходящий предлог, чтобы отказаться от ее помощи, Натан взял его под руку и увлек в замок, а там отвел в спальню. Заметив, что оставляет за собой тонкую полоску крови, Эван понял, что никакой вразумительной причины для отказа он придумать не сможет. Оставалось только надеяться, что боль и потеря крови настолько лишат его сил, что Фиона, когда будет ухаживать за его раной, не вызовет у него никакого желания.
Натан принялся стаскивать с него, одежду, и Эван понял, что в самом деле сильно ослаб, поскольку не смог ему помешать, а лишь что-то пробурчал себе под нос, выражая возмущение, и, застонав, почти рухнул на кровать. Натан осторожно накрыл его одеялом, оставив неприкрытыми раненую ногу и грудь. Внезапно Эван почувствовал сильный приступ головокружения, однако сумел побороть его.
– Что случилось? – спросил Натан, когда Фиона принялась смывать с ноги Эвана кровь.
– Мы поймали нескольких мужчин из клана Греев за кражей скота, – ответил Эван. – К сожалению, еще с полдюжины скрывались неподалеку, но мы их не видели. Пока мы преследовали воров, они пустились за нами в погоню. Несколько наших получили легкие ранения.
– О Господи! Где же Мэб? – воскликнула Фиона. – Наверное, она не знает, что нужна.
– Я схожу за ней, – сказал Натан и поспешил к двери.
Эван хотел попросить его остаться, однако промолчал. В конце концов, он взрослый, сильный и решительный мужчина. Он вполне способен остаться с Фионой наедине и не поддаться низменным желаниям. Ведь она касается его ноги только затем, чтобы начать лечить его рану.
Однако его решимость таяла с каждым прикосновением ее пальцев к бедру. Эван почти с радостью воспринял боль, которая нахлынула на него, когда Фиоиа прижгла рану спиртом и стала зашивать ее. Боль быстро остудила желание, но, к сожалению, ненадолго. Когда Фиона принялась бинтовать рану, почти касаясь при этом его паха мягкими пальчиками, желание вернулось с удвоенной силой. Эван поспешно взглянул вниз и с облегчением вздохнул: одеяло надежно скрывало то, насколько он возбужден.