Чтобы прибыть в Конитроп, им было достаточно обойти холм. Идя по кругу, они наконец вышли на колеистую тропу, которая сворачивала с дороги на Набуэлл к дому шерифа. Отсюда путь их лежал к деревушке у стен шерифского имения.
Они шли по дороге, вздымая облака пыли. Тишину вокруг нарушало лишь хриплое карканье вороны. Джос нахмурился и обвел взглядом крестьянские поля. У скирды с пшеницей валялись брошенные без присмотра косы и серпы, но и единой души на сжатых полосах он не приметил. Распахнутые двери лачуг, тянувшихся вдоль дороги, взирали а него пустотами глазниц, хотя пасущиеся перед хибарами куры и свиньи создавали мирную картину деревенской идиллии.
Все это напомнило ему сцену из военной жизни, когда жители разбежались, попрятавшись кто куда. Джос посмотрел на возвышающиеся стены фермы. Ворота Конитропа, находившиеся в четверти мили отсюда, не были видны.
– Куда все подевались? – обратился он к Элиан.
– Не знаю, – ответила она.
– Богом заклинаю, немедленно отоприте эти чертовы ворота! – пророкотал вдали сердитый голос Рейнера дю Омэ.
Элиан вскинула голову, округлив глаза, и остановилась.
– Господи помилуй, я забыла, что он пришел. Положив руку на рукоятку меча, Джос остановился и напряженно прислушался. Сквозь фырканье лошадей и топот копыт слышалось звяканье щитов, притороченных к седлам. Дю Омэ пришел к своему дому с вооруженным отрядом.
– Что вы здесь делаете? Я же вам еще утром сказал, что я не открою.
Напряжение отпустило Джоса. Презрение, прозвучавшее в резком ответе Ника из Кента, дало ему ясно понять, что тот не принимал дю Омэ всерьез.
– Придется вам изменить решение, – крикнул дю Омэ с тайным злорадством в голосе. – Взгляните на моих пленников. – Раздалось ржание и фырканье лошадей, как если бы верховые за поворотом стены пришли в движение. Затем последовал возглас крайнего изумления.
– Вы что, тронулись умом? – крикнул Ник. – Зачем вы взяли в плен наших людей? Немедленно освободите их, если не хотите войны с Хейдоном.
Осознав, кого удерживает дю Омэ, Джос выпустил руку Элиан и повернулся к лошади, чтобы развязать узлы переметной сумы. Там, завернутая в плащ, сверкнула металлом кольчуга. Но облачаться в доспехи времени не было. Единственное, что он мог сделать, – морально подготовиться к бою. Он вынул из сумки простеганные металлом перчатки.
– Если хотите, чтобы я освободил ваших людей, откройте ворота и выдайте мне дочь. Иначе прольется кровь! – ответил шериф.
Джос почувствовал, как от холодной ярости у него сжалось сердце. Он сунул руки в перчатки. До него донесся возмущенный ропот воинов Хейдона у ворот Конитропа. Затем послышались мужские голоса, полные озабоченности.