Герта откладывала этот тяжелый разговор до приезда из Конитропа леди Беатрис, ожидая, по всей видимости, от патронессы поддержки. Беатрис, вновь облаченная в полотняный костюм для верховой езды, с тонкой вуалью на голове, утопала в массивном кресле.
– Нет, подобный выбор справедливо возложен не родственников мужского пола, – продолжила Герта тоном, не терпящим возражений, и взглянула на Элиан. – Твой единокровный брат распорядился, чтобы ты вступила в нашу святую обитель.
Элиан страдальчески вздохнула, увидев перед своим мысленным взором образ Адельма. Ее друг и в самом деле приходился ей единокровным братом, побочным сыном ее отца. Ради отца он совершал грабежи и убийства, отняв жизни в том числе у невинных сестер Джоса. Но Адельм столь глубоко ее чтил, что спас жизнь дорогого ей человека.
На глаза Элиан снова навернулись слезы. Ей стоило немалых усилий сдержать их. Ее главная забота теперь – будущий ребенок. Если во время беременности плакать, малыш родится меланхоличным. Да не оставит ее Господь своей милостью. Но что еще, кроме горя и страха, может она испытывать, если вдобавок к пережитому ужасу святая мать намерена лишить ее будущего и ребенка?
Сидевший на табурете посреди комнаты Джос слегка повернулся в ее сторону. Ни туники, ни рубашки на нем не было. Его голая кожа, отмытая от пота и крови, поблескивала. Слева от него стояла сестра Ада с иглой в руке и зашивала рану на плече.
– Сидите спокойно, – предупредила монахиня-целительница с ноткой укоризны в голосе.
Но Джос поднял правую руку. Элиан быстро обошла табурет и позволила ему себя обнять. И хотя мужчина всего лишь обнял женщину за талию, сомнений не вызывало, что он показывает присутствующим свое желание обладать ею. Он всем своим видом демонстрировал, что не позволит святой матери запугать Элиан и променять его на монахинь.
Мать Герта прищурила глаза.
– Уберите от нее руку, сэр. Вы уже опозорили госпожу дю Омэ, соблазнив на плотский грех. Я не позволю губить ее и дальше.
– Вы не можете что-либо позволить или не позволить, – сказал Джос. – Я уже попросил Элиан стать моей женой, и она согласилась. Это делает меня ее самым близким родственником мужского пола и дает право принимать за нее решения. Если она все еще не возражает выйти за меня замуж, я скажу, что наш ребенок предпочитает, чтобы я взял его мать в жены. Видит Бог, я тоже хочу этого всей душой.
При вторичном упоминании о ребенке, который мог или не мог развиваться в чреве Элиан, Герта на противоположном конце комнаты замерла. Поняв уловку Джоса, Элиан улыбнулась. Джос решил использовать их будущего ребенка в качестве орудия, способного заставить святую мать отказаться от каких бы то ни было посягательств на ее свободу.