Поэтому намерение использовать ее в неблаговидных целях представлялось ему еще омерзительнее. Запутавшись в силках желания отомстить и собственной морали, он швырнул яблочный огрызок на клумбу, устроив настоящую пирушку насекомым и птицам. Отбросив условности, он перешел к делу, стремясь выяснить то, что его интересовало.
– Раз уж ты помогла мне сегодня разобраться в собственных мыслях, помоги еще кое в чем, если сможешь. – Радость, сверкнувшая в ее глазах, заставила его поморщиться.
– Если смогу, – ответила она с едва уловимой улыбкой.
Он замолчал, собираясь с мыслями. В одном он был уверен: все, что он сказал здесь сегодня Элиан, вероятнее всего, достигнет ушей ее отца. Следовательно, он должен передать ей только те сведения, которые хочет довести до сознания шерифа. Подготовившись, он метнул свои слова, словно кинжалы.
– Сударыня моя мачеха считает, что лорд Хейдон знал злодеев, свершивших на него нападение.
У Элиан от изумления взмыли вверх брови.
– С чего это она взяла?
– Потому что злодеи не отступили, когда увидели, что на выручку злосчастному торговцу пряностями пришел отряд Хейдона. Мы с мачехой пришли к выводу, что единственной причиной, побудившей их ввязаться в бой, было желание скрыть свои личности. Иначе зачем было драться? Чтобы потерять двенадцать человек?
– Двенадцать? – Брови Элиан поднялись еще выше. – Откуда ты знаешь, сколько человек потеряли грабители?
Надежда Джоса получить у нее хоть какую-то полезную информацию пошатнулась. На ее вопрос он ответил собственным:
– А разве твой отец ничего не рассказывал тебе о разбойниках, которых преследовал?
– Ни слова, – произнесла Элиан. – Он говорит, что непристойно обсуждать с женщинами деяния подлых людей. Хотя, должна признаться, я спрашивала его. Я видела в ледохранилище полное военное снаряжение твоего отца. Оставленное в целости и сохранности. Непонятно, почему грабители его не тронули.
– Я и сам ломаю голову над этой загадкой, – подхватил Джос, сверля ее взглядом.
Судя по выражению ее лица, Элиан ничего не знала. Но если Рейнер считал, что спасет свою дочь, держа ее в неведении, значит, он полный болван. Ничто не спасет Элиан, если обнаружится связь между дю Омэ и разбойниками. До конца своих дней она будет носить клеймо пособницы подлого, бесчестного человека.
Однако тот факт, что отец оставлял дочь совершенно нищей, без гроша за душой, чтобы спасти свою шкуру, вызвал у Джоса желание защитить Элиан. И если сам Джос ничего не может ей предложить, то тот, другой, может.
– Объясни мне, – сказал Джос, – если у твоего отца нет земли, чтобы оставить тебе в наследство, почему он не может оставить тебе ту роскошную кровать? Настоятельница могла бы принять ее от тебя в качестве дара и назначить тебя на какую-нибудь должность среди простых монахинь. Нет, я не предлагаю тебе постричься в монахини, – добавил он. Сама мысль, что Элиан окажется запертой в четырех стенах, вне пределов его досягаемости, показалась Джосу невыносимой. – Вчера я подумал, что ты свободно чувствуешь себя в обществе святых сестер и они хорошо к тебе относятся.