Прикрыв за собой дверь, Джос надел обувь и стал спускаться с крыльца. В его ушах все еще звучало предупреждение сэра Адельма. Держать чувства под контролем.
Интересно, что рыцарь имел в виду? Это Элиан в него влюбилась, а не он в нее. Да, но если бы это было так, то слова сэра Адельма не лишили бы его этой ночью сна. Ведь именно бессонница мучила сэра Джоса, вернее, то, что послужило ее причиной.
Очутившись во дворе, он направился в садик Элиан, самый отдаленный уголок имения, где он мог уединиться в этот ночной час. Если бы подоспело время заутрени, церковной службы, начинавшейся на рассвете и знаменовавшей открытие городских ворот, он бы поскакал в Набуэлл, но сейчас Джос даже не мог оседлать лошадь. Уилл и его братья спали в конюшне, хотя им полагалось сторожить своих пасущихся на выгуле четвероногих подопечных. Если Джос потревожит их покой, они, несомненно, поднимут на нога-мать. Проснется Агги – проснется и Элиан, а сейчас ему совсем не хотелось с ней встречаться.
Поразмыслив, Джос тем не менее повернул голову в сторону кухни, где отдыхала Элиан. Он попросил Беатрис позволить Элиан оставаться в доме под их защитой, но мачеха наотрез отказалась впускать дочь своего врага в спальню. Таким образом, Элиан вынуждена была спать с прислугой за пределами дома.
Обычно солдаты и слуги-мужчины из свиты гостей ночевали в дворовых постройках, в то время как дом, запертый на крепкие засовы, оставался в распоряжении женщин. Однако в амбарах и сараях Конитропа не хватило бы места для охраны, сопровождавшей благородную вдову Хейдона. Поэтому жене Ричарда с дочерьми пришлось ночевать на кухне, прихватив с собой и Элиан.
Несмотря на поздний час, кухонная дверь была распахнута. Джос насторожился. Разве могли беззащитные женщины оставить ее открытой? Проходя мимо, он разглядел за дверью тусклые отсветы пламени. Вероятно, этот слабый огонек за хлипкими кухонными стенами создавал женщинам видимость уюта и надежности.
Миновав кухню, Джос обошел стороной грядки с овощами и двинулся через овечий выгон к калитке, ведущей в сад Элиан. Подняв щеколду! он толкнул калитку, ожидая ощутить сопротивление, но та с легкостью распахнулась. Вероятно, накануне вечером Элиан вернулась, чтобы убрать остатки рухнувшей беседки. Воспоминания о поломанных розах вызвали в его памяти ее ладони, прикоснувшиеся к нему в мольбе пощадить ее дорогие растения. Ее прикосновение спровоцировало в нем ощущения, лишенные какой бы то ни было потаенной двусмысленности.
В нем вновь встрепенулось желание. И вспыхнул гнев, вызванный словами Адельма: «Держи чувства под контролем».