«Черт возьми, – подумал он, – будто мне больше нечем заняться...»
– Не поможет, – сказал он неожиданно, чем вызвал недоуменный взгляд Уинстона. – Даже если ты найдешь и убьешь своими руками того, кто это сделал, покоя все равно не найдешь. Любимого человека, если он мертв, уже не вернуть.
Рейнджер кивнул, задумавшись над его словами.
– Ну и как же жить дальше? – Глаза и все лицо Уинстона выражали нетерпеливое желание поскорее услышать ответ.
– А ты и не живешь. По-настоящему. Только существуешь. Ненавидишь весь мир и всех людей, которые в этом мире живут. В грехах одного человека ты обвиняешь целую группу людей. И умираешь в одиночку и одиноким.
– Заманчивая перспектива.
– Да уж, – добавил Чарли.
Оба они молча уставились на пляшущие язычки пламени, их разделявшие. Чарли подумал о том, в какой же все-таки момент исчезла его ненависть, сменившись терпимостью к окружающим.
Сестра, если случится худшее и вы будете носить моего ребенка, то уверен, вы сумеете найти меня в тюрьме Далласа. По крайней мере, до того, как меня повесят.
То, что произошло между нами, – ошибка. Если мое имя чего-нибудь стоит, то оно у вас есть, а этогораздо больше, чем я получил в наследство от своего отца. Если бы я только мог дать вам больше, то я сделал бы это с большой радостью. Прощайте.
Чарли.
– Черт возьми, – пробормотала Анжелина вполголоса и швырнула записку обратно на туалетный столик, где и нашла ее. – Если он думает, что я останусь здесь и буду ждать, пока его повесят за то, чего он не делал, то он совершает ошибку еще большую, чем занятие со мной любовью.
Пока она собирала и запихивала в сумку свои вещи, пока переодевалась в костюм для верховой езды и продолжала разговаривать сама с собой, ее гнев разрастался с каждой минутой, с каждым произнесенным словом.
– Если я понесла его ребенка, то он, черт возьми, еще услышит об этом. Я не позволю ему пожертвовать собой зазря. Нет, сэр. И как он только посмел сказать, что иметь ребенка – это худшее, что могло случиться? Ну подождите, я еще доберусь до него.
Круто повернувшись, она забросила сумку на плечо и направилась к двери. Дернула за ручку и чуть не уткнулась носом в дверь. Дверь не поддалась. Нахмурившись, Анжелина подергала за ручку.
Заперта.
Бешенство – доселе незнакомое, горячее и ослепляющее – пронзило ее. Бросив сумку на пол, она заколотила в дверь что было сил.
– Выпустите меня отсюда! – кричала она.
Никто не откликнулся. Будучи на грани истерики, Анжелина быстрым взглядом окинула комнату, не зная, что делать. Ей немедленно надо попасть на тракт по направлению на Даллас, иначе она никогда не догонит рейнджера и Чарли. А уж когда она их догонит, то непременно скажет мужу все, что думает по поводу того, как запирать жену и уезжать.