– Еще чего. Когда мне пришла в голову идея, все уже было закрыто. Но я оставил записки, чтобы объяснить ситуацию. Тебе могут позвонить…
– Мне? Позвонить?
– Эй, у меня же телефон в баре, туда не дозвонишься.
– Ты указал в записках мой номер?
– И твое имя, – смутился Арни.
– О Господи! Дай мне силы сдержаться и не убить его! – воскликнула Рейн и повернулась к остальным. – Все надо снять
И немедленно. Каждую бумажку. – Она побежала к ближайшему магазину и сорвала плакат. Все молча наблюдали.
– Давайте же! – крикнула она. – Быстрее!
– Они довольно хорошо смотрятся, – ответила Зоэ. – И потом, все уже сделано. Конечно, ты думаешь, это не лучший вариант, ко…
– Зоэ! Он не получил разрешения, – отчеканила Рейн и вернулась к группе. – Скоро придут хозяева магазинов, увидят на своих окнах призывы «Долой бизнес! „ и уписаются. Половина захочет предъявить иск. Кому, спрашивается? – Она ткнула себя в грудь. – Мне. Я уж не говорю о том, что «Свет ФУЗЕ“ будет восприниматься как подстрекатель.
– Дерьмо, – буркнул Поли, а Зоэ и еще несколько человек застонали.
– О-о! – Арии наконец сообразил. – Жаль. Накрылась моя лазанья.
– Пошли, – сказал Марк. – Нужно вытащить нашу Рейн из этого дерьма. Мы с Терри возьмем на себя Фримонт-авеню.
– Я Тридцать четвертую, – заявил Поли.
Все разделились на пары и бросились в разные стороны. Только Арни пребывал в размышлении.
– Двигай, придурок, – рявкнула Зоэ. Тот вздохнул.
– Я вот что подумал. Наверное, вы захотите снять и большой плакат тоже?
Рейн закрыла глаза, досчитала до пяти и спросила:
– Какой плакат?
– На здании. Сейчас его поднимают туда. А Фред хотел подоспеть с новостями.
– Фред? Он был там?
– Я сказал ему привести кого-нибудь к шести.
– Идем, Зоэ.
Все трое побежали к Тридцать четвертой и уже издали заметили огромный треугольник плаката, висевшего между двумя серебряными воздушными метеорологическими шарами.
– Это парус? – спросила Зоэ.
– Ага. У одного из моих друзей парусная мастерская. Он дал мне ненужный парус, а я заставил друга-художника за ночь разрисовать его. Увеличить карикатуру Фреда.
Фред хотел стать политическим карикатуристом, горя желанием сделать себе имя. Этот день мог стать его днем.
На парусе красовались черно-красное человеческое сердце, нож, занесенный над ним, и слова: «Александр индастриз и ММТ. Вырезают сердце Фримонта».
Но центральной частью работы, которая могла бы сделать имя Фреду и погубить Рейн, была фигура, держащая нож: огромная, хорошо исполненная карикатура Мейсона Александра.