— Ты пользовался полной моей поддержкой, и вдруг все разительно переменилось. Надеешься выиграть войну против отца, чтобы самому управлять слабым королем? Значит, понял, что никогда не сумеешь добиться этого, если на троне буду я.
Роджер в изнеможении прикрыл глаза. Два умнейших и самых могущественных человека в стране на его глазах разорвали дружбу. Он хотел бы принять сторону графа Симона, потому что тот, как человек прямой и неподкупный, намеревался бороться против несправедливости и бед, причиненных стране бессильным монархом. Но его долг — служить Эдуарду. К тому же де Монфор не станет уважать перебежчика.
На обратном пути Эдуард Плантагенет и Роджер де Лейберн не обменялись ни словом. Оба были погружены в невеселые мысли. Принц строил планы на будущее, управитель же думал о более земных вещах. Он представлял, в какое отчаяние придет Розамонд, узнав о ссоре принца с де Монфором, ее любимым опекуном.
Роджер долго мучился, прежде чем решил, что в его интересах как можно дольше держать жену в неизвестности.
Розамонд вернулась в кладовую Виндзорского замка за драконовым семенем — травой, предохраняющей от зачатия. Самое главное, чтобы не узнала Нэн: как большинство женщин, она считала стремление уберечься от беременности большим грехом. Нельзя сказать, что Розамонд не хотела ребенка, но она боялась родить малыша, а потом потерять. Лучше с самого начала избегать риска!
Выкупавшись, она надела светло-зеленое нижнее платье. В нем она показалась себе такой женственной, что решила обойтись без темно-зеленой туники. Открыв сундучок с драгоценностями, она сразу увидела кельтскую гривну. До сих пор Розамонд ее не носила, но сейчас великолепный изумруд словно подмигивал ей, и к тому же Роджер будет доволен, увидев на ней свой подарок.
Подойдя к окну, она заметила принца и Роджера, въезжавших в Нижний двор. К ним уже бежали конюхи. За ними мчались оруженосцы. Они принялись что-то горячо втолковывать господам, и все четверо направились в башню. Розамонд позвала слугу и велела принести ужин для себя и сэра Роджера, а сама зажгла душистые свечи и принялась ждать.
Однако прошло не менее часа, прежде чем она услышала шаги. Подбежав к порогу, Розамонд нетерпеливо распахнула дверь, но увидела только слугу с подносом. Пришлось набраться терпения и гадать, не случилось ли чего.
Наконец он пришел, и в первую минуту Розамонд показалось, что все беды мира обрушились на плечи мужа. Когда же он увидел ее, его лицо просветлело. Розамонд не двигалась, маня его взглядом. Роджер шагнул к очагу и коснулся сначала ее волос, золотых в отблеске пламени, потом зеленого камня.