– Ты Марджори де Варенн, твой брат – Линкс де Варенн, а дядя – граф Суррей? – воскликнул он.
– Да, – смущенно призналась Джори, опуская ресницы и руками прикрывая груди.
– Поздновато для этого жеста, леди Марджори, – саркастически проговорил он, наклонился, поднял с пола свой бархатный халат и набросил на нее. – Во имя чего же, о Боже, вы притворились служанкой?
Джори просунула руки в рукава халата и плотно в него завернулась.
– Я могу все вам объяснить, милорд.
Казалось, что Гай, который вдруг счел ее наготу крайне неприличной, вовсе не был смущен собственным обнаженным телом. Оба молчали. Наконец Гай резко произнес:
– Так я жду.
– Это длинная история, милорд.
– У нас впереди целая ночь. Терпение мне несвойственно, но для вас, леди Марджори, я постараюсь сделать исключение.
– Пожалуйста, не называйте меня так… Меня зовут Джори.
Он издал горлом странный рокочущий звук. Джори глубоко вздохнула и начала рассказ:
– Я – фрейлина принцессы Джоанны, а кроме того, ее подруга и доверенное лицо. Принцесса несколько месяцев сопротивлялась браку с Гилбертом де Клэром, на котором настаивал король. Но в конце концов, воля отца одержала победу. Джоанне не оставили иного выбора, кроме как выйти замуж за человека, который на тридцать лет ее старше.
Джори заметила, как нетерпеливо изогнулись губы рыцаря, но все же он промолчал.
– А теперь то же самое произойдет со мной. Граф Суррей и мой брат договорятся о моем браке, а мне не позволят возразить ни слова. Я узнала, что они уже получали предложение, но в тот раз отказали, однако вскоре последуют другие. Нынешнее собрание знатных лордов предоставляет прекрасные возможности для матримониальных переговоров.
– Кто делал тебе предложение? – резко спросил де Бошан.
– Лорд Эйлзбури. Для своего младшего сына.
Уорик гневно свел брови.
– Этого сукиного сына следовало бы повесить за такую наглость. – Гай подошел к очагу и яростно застучал там кочергой. – Продолжай, – приказал он.
– Моя подруга Джоанна предложила, чтобы я выбрала приятного молодого лорда, который сумел бы меня увлечь и соблазнить. – Джори вздохнула. – И я выбрала вас.
– Я не молод. Мне тридцать четыре года.
– Неужели, милорд? Что же, тридцать четыре года, на мой взгляд, безупречный возраст.
– Дело не только в возрасте. Я не подхожу тебе по множеству других причин.