Анне же больше нечего было делать – она выбрала платье, которое наденет утром, написала свою речь, раздала последнее имущество, исповедалась, приняла причастие и молилась до тех пор, пока ее сознание было способно вникать в слова молитвы. Теперь ей оставалось только ждать.
– Он не мог отпустить меня, – проговорила она, – я не понимала, почему он так хочет моей смерти, раз он любит меня, но ведь именно Потому, что он любит меня, он не сможет перенести того, что я окажусь на свободе и, возможно, в объятиях другого мужчины. Моя смерть совершится невдалеке от него. Нет, нет, не плачьте, подруги, я заслужила эту казнь. Я виновна – не в том, в чем меня обвиняют, но все-таки виновна в измене: мне не удалось родить королю сына, вот в чем мое преступление. У него есть свой долг, а у меня – свой. Он знает, что я пойму его – он ведь видел, как меня короновали.
– Но, мадам... а остальные, неужели это было необходимо? – с трудом выдавила Мэри. – Его ближайшие друзья – Хэл с ним с детства, и Франк. Они оба были его пажами. А Уилл, а Джордж – это его лучшие друзья... – Она была не в силах продолжать.
Анна с сожалением посмотрела на нее:
– Я знаю, Мэри, знаю. Это тяжело мне, а ему еще тяжелее отпустить их.
– Но почему же?
– Он должен был так поступить, разве это неясно? Если бы я умерла, а они – нет, то им пришлось бы защищать меня от обвинений. Эту группу надо было уничтожить – вот почему он решил обвинить именно их. Он, конечно, не верит во все это. При дворе, где невозможно сохранить тайну?! Нет, он бы знал наверняка. Не думаю, что он хоть на секунду поверил в обвинение. Но оно позволяло ему избавиться от всех нас. – Она некоторое время молчала, раздумывая. Ее фрейлины тоже молчали – в тишине было удобнее сохранять выдержку. Наконец Анна улыбнулась:
– Нанетта, ты со мной с самого начала – ты помнишь ту ночь в Ивере, прежде чем мы попали ко двору? Как мы были тогда легкомысленны! И все же, ты знаешь, когда я размышляю над этим все больше, я понимаю, что не было возможности ускользнуть – у меня не было никакого выбора. У меня вообще никогда не было выбора. Я не могла поступить иначе, ведь правда?
Нанетта покачала головой и произнесла:
– Нет, ваша светлость. Вы не могли ничего изменить.
– Нет, – откликнулась та, казалось, довольная ее ответом. Она беспокойно поднялась, снова подошла к окну. – Завтра опять будет прекрасный день. И опять сухое лето. Я пригрозила Кингстону, – Анна повернулась и злорадно улыбнулась, – пока меня не освободят из Тауэра, дождя не будет. Это его взволновало – мне кажется, он верит во все эти россказни, будто я ведьма. Ну что же, завтра я стану свободной, а что будете делать вы, подруги? Мэри, ты? Когда я умру, Тома выпустят. Вы вернетесь в Кент с Мэдж? Ох, Ивер – если бы мне довелось снова его увидеть, как я хотела бы, – вдруг сорвалась она, – никогда не покидать его! О, моя бедная мать...