– Хозяин Кловис знает толк в платьях, моя госпожа, – заметила Берч, отступая назад, чтобы посмотреть, обе ли стороны взбиты одинаково, – он знал в них толк всю свою жизнь.
– Цвет подходит тебе совершенно, моя дорогая, – воскликнула леди Каролина.
В большой спальне собрались все женщины дома, чтобы посмотреть, как одевают невесту. Все, кроме Кэти, которая предпочла поговорить с Кловисом о деле внизу. Каролина надела шелковое платье бледно лилового цвета, ее любимого цвета, хотя она стала такой бледной и худой за последнее время, что оно больше не шло ей, но, конечно, никто ей этого не говорил. Она любовно поглаживала юбку, сидя на краю кровати вместе с миссис Невиль по одну сторону и Сабиной по другую. Кловер, Франчес и Сабина – дочь Кэти, уселись в ряд у окна. Тринадцатилетняя Кловер поглядывала с завистью на Индию, Франчес – десяти с половиной лет, – представляла в уме, как будет проходить торжество, а Сабина, ей месяца не хватало до одиннадцати, рассматривала Индию с ненавистью, так как всегда думала выйти замуж за Джеймса Матта сама. Она утешала себя воображаемой картиной смерти Индии, будто Индию одевают для похорон.
Индия сейчас сидела так, чтобы служанка могла укладывать ее волосы. Здесь Берч не могла конкурировать из-за того, что глаза у нее перестали хорошо видеть, хотя она укладывала волосы графини и безусловно знала дело лучше, чем эта ветреная новая девушка, которая слишком сильно румянится для служанки, даже для служанки такой достойной госпожи. Но пальцы Миллисент оказались достаточно проворны и умелы.
– Цвет довольно хорош, – одобрила госпожа Сабина, – но он не в моем вкусе. Слишком бледный. Я люблю яркие краски, чтоб можно действительно разглядеть.
Она держала чашу с цукатами и, болтая, запускала в нее руку в поисках любимого ею засахаренного абрикоса. Она неимоверно располнела за последнее время. Ее когда-то милые черты расплылись и исказились полнотой. Когда она не ела, она охотилась. Хотя теперь ей нужен был тяжеловоз, она охотилась с не меньшей энергией и азартом. Франкомб признавался Кловису, что им не нужны охотничьи собаки, ибо достаточно увидеть Сабину, оглушительно кричащую, подобно Ииую[13], способную своим воплем вызвать обвал, чтобы напугать до смерти любого оленя. Даже ее амазонки, пренебрегая традициями, были ярко-желтыми и ядовито-зелеными.
– Вот это, – продолжила она, вытирая засахаренные пальцы о горчично-желтую юбку, – то, что я называю желтым.
– Я помню свою свадьбу, – мечтательно произнесла леди Каролина, – двадцать лет назад в этом доме. Было прекрасно. Хотя выходила замуж не за Морлэнда, нам разрешили воспользоваться большой спальней. Это та самая кровать... – вдруг до нее дошло, что она говорит, и она резко остановилась.