Индия, только что оправившаяся от рождения маленького Роберта, но полная энергии, пригласила несколько молодых холостяков из добропорядочных семей Йорка в дополнение к одной или двум семьям.
– Вместе с Кловер, только что вернувшейся из Лондона, – сказала она Матту, – Франчес и Сабиной, собирающейся остаться, мы должны будем устраивать танцы, а значит потребуются молодые люди в качестве партнеров.
– Как ты все продумываешь, – восхитился Матт. – Но если ты будешь в зале, девушкам все равно не хватит партнеров, потому что все молодые люди захотят танцевать только с тобой.
Индия рассмеялась, ее глаза заблестели от удовольствия.
– О, мой дорогой, я считаю себя теперь просто старой матроной. Они меня даже не заметят – мать двоих детей!
– Ты прекраснее, чем прежде, – заверил ее Матт и думал он то же самое.
Индия прильнула к нему и потерлась щекой о его щеку. Рука Матта потянулась беспомощно и машинально, чтобы дотронуться до нее и погладить. Если бы она не проявляла такую настойчивость, заставляя его заниматься делами имения, он был бы совершенно счастлив провести всю жизнь рядом с ней, целуя и лаская ее.
Все было сделано в наилучшем виде. Еду приготовили обильную и изысканную. Многие слуги восхищались Индией, а повар просто боготворил ее, ибо под управлением Кловиса у него было мало возможностей для демонстрации своего мастерства. Еда в Морлэнде готовилась обильная, но однообразная и простая – тесные рамки для большого художника. В это Рождество, вдохновленный Индией, он превзошел самого себя. Гвоздем всего пиршества явился колоссальный полуночный пирог, диаметров в три фута, украшенный миниатюрным замком Морлэнд с прекрасными деталями в виде павлинов, расправивших свои бумажные хвосты над сахарным мостом.
Кроме пиршества, конечно звучала музыка, устраивались разные развлечения, все любимые рождественские игры и танцы каждую ночь. Индия танцевала с лучшими партнерами. Матту не удавалось самому с ней потанцевать. Он стоял в сторонке и наблюдал за женой с гордостью и любовью, как она неутомимо порхала по залу в бросающемся в глаза ярко-синем атласном платье – и с королевскими изумрудами, сверкающими на ее шее.
Мать Индии тоже приехала на Рождество. Она больше не жила в Морлэнде. Индия сняла ей дом в Йорке, как только родился второй ребенок. Она говорила, что ей там лучше с ее старыми друзьями. Сейчас миссис Невиль сидела у большого камина в северном конце длинного зала, разделяя общество Сабины. Сабина растолстела до безобразия и больше не могла танцевать, но следила за Индией с проблеском одобрения в глазах.