– Говорят, индейцы скитаются повсюду. Тилламуки ищут женщину. Все в округе нервничают, особенно, женщины.
– Да, для этого есть причины, – сказал Джеми, вглядываясь в темноту.
– Мы должны быть уверены, что Рейган не будет уходить далеко от дома. Возможно, они подстерегают одинокую женщину, чтобы взять в заложницы за ту, что похитил Роской, – сказал Чейз.
– Потом они ее убьют, если никто не приведет назад женщину из племени, – закончил его мысль Джеми.
Рейган вдруг стало стыдно за свои слезы. Она плакала, потому что с ней холодно обращался мужчина, в то время как где-то была женщина, жизнь которой висела на волоске. Боролась ли она еще за свою жизнь? А может быть, отказалась от непосильной борьбы, не желая больше так жить? Рейган пыталась убедить себя, что женщина жива, иначе Роской вернулся бы в поселение.
Рейган решительно встала из-за стола, наполнила таз водой из большого черного чайника, все время повторяя молитву за женщину тилламуков. Бросив кусок желтого мыла в воду, Рейган вымыла тарелки в мыльной воде.
Оставшись одна, она привела кухню в порядок. Все мысли ее занимал тот угрюмый человек, который так рвался из собственного дома. Она знала, что любит Чейза Донлина глубокой и верной любовью и что не может все дальше так продолжаться. Было ясно, что она должна подумать о своей дальнейшей жизни сама, о новом месте проживания.
Но куда она может уехать, как жить? Этот вопрос не выходил из головы. Как могла выйти в мир одинокая девушка, имеющая только лошадь и ружье, совершенно не зная, как выжить? Реган знала, что есть другая жизнь вдалеке от этой дикой местности. Мама рассказывала ей о больших городах, вымощенных камнем улицах с большими магазинами, где каждый мог купить платье из шелка. Она рассказывала о дамских шляпках из красивой соломки, сатина, меха, весело украшенных колокольчиками и цветами.
Рейган посмотрела на свое платье из набивного ситца. Она никогда не имела пышных нарядов, которые мама описывала так ярко, а потому не думала о них, не стремилась иметь.
Девушка вытерла последний горшок и повесила кухонное полотенце на крючок. Затем прошла через зал и вышла на большое переднее крыльцо. Она побудет здесь, пока мужчины лягут спать, потом наполнит деревянную лоханку водой и неторопливо устроит себе ванну.
Рейган села на верхнюю ступеньку и оперлась локтями на колени, ее подбородок покоился на ладони, она вглядывалась в темноту. В мрачной тишине послышался скорбный вой волков, крик совы, звук, похожий на дикий вопль пантеры – теперь это были знакомые для Рейган звуки. Она тяжело вздохнула, потому что любила эту огромную, молчаливую дикую местность и не хотела покидать ее. Но, видимо, должна покинуть, потому что здесь нашла только сердечную боль.