Ха! Мужчин всегда видно насквозь. Они считают женщин не способными мыслить здраво, в этом-то и состоит их слабость. За последние восемь лет на Идит обрушивался один урок за другим, демонстрируя мужскую власть над женщинами. И все же власть эта не абсолютна, и она стала докой по части того, как их можно перехитрить. Разве не доказала она многократно свою способность править Соколиным Гнездом и продавать товар из своих владений на рынке Йорка — лучший сотовый мед, лучшую медовую брагу, лучшие свечи во всей Нортумбрии?
Идит уязвляло, что пришлось идти на поклон, смирив свою гордость, к красивому, велеречивому лорду Равенширскому. Словно для нее имеет какое-то значение, что его тонкие черты лица способны расплавить сердца всех девушек от Йоркшира до Шотландии! Или что его вкрадчивые речи способны и святую монахиню заставить забыть про обеты. В мужья ей нужен не мужчина как таковой и, уж конечно, не этот скверно одетый ублюдок со своим полуразвалившимся замком, который сейчас глядит на нее свысока и с едва прикрытым недовольством.
Да она готова поклясться духом Святой Бригитты! Ее корчит от отвращения при одной только мысли о брачных узах. Узы! Одно слово чего стоит! Все эти долгие годы она отказывалась становиться узницей любого мужчины.
Но теперь у нее выбора нет. Время истекло. И самое лучшее, что ей оставалось, это пойти на сделку, на наилучшее, из всех возможных, брачное соглашение, которое удовлетворило бы ее вероятного супруга, но позволило бы ей сохранить свободу. Вот только пойдет ли на такую сделку лорд Равенширский?
— Может, мой слух обманывает меня, миледи? Ты и вправду добиваешься моей руки, хочешь выйти за меня замуж? — Когда она кивнула и снова с вызовом вскинула подбородок, он неодобрительно фыркнул. — Не принято выступать в таких случаях самой за себя.
— А кто еще сделает это за меня? Отец умер. Близких у меня нет. — Она пожала плечами. — Неужели ты так держишься за условности и так боишься уронить свое достоинство, что не можешь переговорить с женщиной напрямик?
Эйрик вскинулся от ее насмешливых слов, на скулах заиграли желваки.
— Ты ступаешь на опасную почву, неразумная леди. Пойми меня правильно: я не боюсь никого — ни мужчин, ни женщин. Ты просишь прямого ответа. Что ж, ты его получишь. Скажу тебе без обиняков: мой ответ «нет». Меня не заинтересовало твое брачное предложение.
Идит почувствовала, как от досады у нее вспыхнула жаром шея, а к щекам прилила кровь. И почему она не могла придержать свой язык? Привыкнув иметь дело с ремесленниками и тугодумами крестьянами, она частенько забывала про дипломатию. И теперь ей пришлось попридержать забурлившее раздражение и заставить себя еще раз все обдумать, прежде чем открыть рот.